Двойные стандарты

Ник очнулся от созерцания окна. Господи, какое предложение они тут обсуждают?

– Хотелось бы узнать о нем подробнее, прежде чем я приму решение, – уклончиво заявил он.

На него воззрились семь пар изумленных глаз.

– Ник, это ваше собственное предложение, – нахмурился председатель. – Вы сами его писали!

– Тогда, естественно, я «за», – холодно сообщил он.

Комитет в полном составе отужинал в одном из самых элегантных ресторанов Чикаго. Как только с едой было покончено, Ник поспешил извиниться, чтобы сбежать к себе в отель. Снег падал пушистыми хлопьями, налипая на рыжевато-коричневое кашемировое пальто и его непокрытые волосы. Ник шел по Мичиган-авеню, рассеянно глядя на ярко освещенные витрины роскошных магазинов, нарядно украшенные по случаю Рождества.

Сунув руки в карманы пальто, он мысленно проклинал Джима – зачем звонил утром, напомнив о Лорен? А эта Лорен, зачем она вошла в его жизнь? И почему она не позвонила Уитворту, чтобы приехал и забрал ее от здания «Глобал»? Зачем, Бога ради, понадобилось ей в такой холод идти пешком через восемь кварталов, чтобы увидеть Тони?

Зачем она рыдала у его ног, как ангел с разбитым сердцем, после того, как он оскорбил и унизил ее? Ник остановился, чтобы вытащить из пачки сигарету и сунуть ее в зубы. Наклонив голову, он зажег ее, прикрывая огонек ладонью. Как наяву, слышал он голос Лорен, ее судорожные рыдания, от которых она задыхалась. «Я так тебя люблю! Прошу, выслушай меня… Умоляю, не убивай нашу любовь», – плакала она.

Им овладели ярость и боль. Он не может принять ее обратно, напомнил себе Ник. Он никогда не примет ее обратно…

Ему хотелось верить, будто Уитворт шантажировал Лорен, заставляя девушку выдать ему предложения по контрактам. Он мог бы даже охотно поверить в то, что Лорен ничего не сказала Уитворту про Росси. В конце концов, зачем бы Уитворту понадобилось засылать в Казано своих агентов и наводить справки о проекте, если Лорен все ему рассказала? А они, похоже, не знали даже полного имени этого химика. А хоть бы и узнали – какая теперь разница… Лабораторные испытания показали, что состав Росси почти неэффективен – жалкие несколько процентов от заявленного; зато вызывает раздражение глаз и кожи.

Ник остановился у светофора на углу. Человек в ярком красном костюме Санта-Клауса стоял возле большого железного котла и звонил в колокольчик. Ник никогда особенно не жаловал Рождество. Этот праздник неизбежно воскрешал в его памяти тот день, когда мальчик пришел к своей матери. С тех пор Ник вспоминал мать исключительно на Рождество.

Мимо проносились машины, под колесами хрустел свежевыпавший снег. Это Рождество могло бы стать другим; оно могло бы знаменовать начало. Он повез бы Лорен в Швейцарию. Нет! Он бы провел Рождество дома, с ней наедине. Разжег бы яркий огонь в камине, и они бы заложили свои собственные семейные традиции. Он любил бы ее перед камином, и огни рождественской елки вспыхивали бы разноцветными искорками на ее атласной коже.

Хватит, сердито приказал себе Ник, не стоит об этом думать. Шагнув на мостовую, он пошел через дорогу, не обращая внимания на возмущенный рев автомобильных гудков и слепящий свет фар пролетающих мимо машин. Ему не суждено проводить праздники Рождества с Лорен. Он так отчаянно ее хотел, что мог бы простить ей почти все. Но простить или забыть тот факт, что она предала его, связавшись с его злейшими недругами – матерью и отчимом? Возможно, со временем он простил бы ей то, что она выведывала его секреты и нанесла урон его бизнесу. Но не Уитвортов; вот их он ей никогда не простит.

Ник вставил ключ в замочную скважину распашных дверей своего пентхауса.

– Где, черт возьми, тебя носит? – приветствовал его Джим, который сидел, развалясь, на диване эпохи королевы Анны, положив ноги на антикварный кофейный столик. – Я приехал, чтобы рассказать тебе кое-что о тех документах, которые Лорен передала Уитворту.

Ник сбросил пальто, чувствуя, как в нем кипит ярость – Джим посмел вторгнуться в его номер, в его личное пространство! Да еще буквально силой толкает его на разговор о Лорен – хотя бы в течение той минуты, которая ему потребуется, чтобы выставить Джима вон.

– Я уже говорил, – обманчиво спокойным и холодным тоном начал Ник. – Я хочу, чтобы Уитворт разорился, потерял свой бизнес. И объяснил также, как этого добиться. Когда ты признался, что фактически стал соучастником Лорен, я простил тебе это. Но я никогда не прощу…

– Чтобы разорить Уитворта и вывести его из игры, тебе не нужно трудиться самому, – невозмутимо сообщил Джим, невзирая на угрожающий вид приближающегося Ника. – Этим уже занялась наша Лорен. – Он схватил лежащие на диване бумаги – копии оригиналов и подделанные копии, которые Лорен сняла для передачи Уитворту. – Ник, она вписала другие цифры! – с мрачным видом воскликнул он.

На следующее утро ровно в девять заседание комитета по международной торговле возобновилось. Председатель комитета обвел взглядом собравшихся за столом переговоров шестерых воротил бизнеса.