Двор чудес

— Я самая! — ответила она с принужденной веселостью, от которой у Рагастена сжалось сердце. — Я еду в Фонтенбло. А вы?

— Да, я тоже, — ответил удивленный шевалье. — У меня там очень важные дела.

— А я, шевалье, думаете, от нечего делать туда поехала?

Рагастен ничего не отвечал: странный тон его собеседницы производил на него тягостное впечатление. Она же продолжала:

— Вы не находите, как удивительно скрещиваются наши судьбы? Вот уже в третий раз мы с вами встречаемся.

— Это верно, мадам, и первые два раза встречи для меня были чрезвычайно удачны.

— А уж как я рада, что могла вам помочь, вы себе даже не представляете. Но скажите: хорошо вы устроились в доме на Сен-Дени?

— Там приключилась беда, — сказал Рагастен.

Пораженная, Мадлен вопросительно посмотрела на шевалье.

Рагастен рассказал ей, что случилось: как неожиданно появился король, как увели Жилет.

— Должно быть, когда мы шли туда из Тюильри, кто-то нас выследил, — сказал он в заключение.

Мадлен слушала его, не отрываясь.

— А теперь вы хотите спасти эту девочку? — спросила она.

— Да, мадам.

— Ну что же, шевалье, наша третья встреча, если я не ошибаюсь, вам тоже пригодится. То, что вы рассказали, совершенно перевернуло весь план, который я задумала. Всего доброго, шевалье — может, еще увидимся!

С этими словами диковинная женщина пришпорила коня, поскакала вперед и скрылась. Рагастен не успел и рта раскрыть.

Тем же аллюром Мадлен Феррон пронеслась мимо Спадакаппы, Манфреда и Трибуле.

Спадакаппа тревожно оглянулся, но тут же успокоился: Рагастен рысцой догонял их.

Мадлен Феррон свернула в лес, срезая путь, чтобы обогнать длинную вереницу всадников, карет и повозок.

— Кто ж это? — спросил Манфред, когда шевалье догнал товарищей.

— Нет, это не шпион. Это друг.

— Друг?

— Я не могу не назвать эту женщину другом.

— Так это женщина?

— Да. Я встречаю ее в третий раз.

И Рагастен рассказал юноше, при каких обстоятельствах прежде встречался с таинственной всадницей.

Манфред без труда узнал по портрету, набросанному Рагастеном, ту женщину, которую он спас на виселице, которая сама спасла его, открыв дверь усадьбы Тюильри.

Он тоже рассказал об этих двух случаях.

— Хоть мы и не близкие друзья, — закончил он рассказ, — зла эта женщина нам точно не желает. Но чего же ей надобно в Фонтенбло?

* * *

Между тем Мадлен Феррон остановилась в одном из первых домов у въезда в городок.

Накануне вечером в этот дом пришел человек, которого наши читатели уже могли на минутку увидеть. То был Дурной Жан — несчастный, чья тень мелькнула перед нами в доме Прокаженной.

Жан выехал из Парижа на пару часов раньше, чем король, добрался до Фонтенбло и спросил, не сдает ли кто дом. Ему указали на зажиточный дом почти у самого въезда в город — такие строят богатые фермеры.

Дурной Жан тотчас же пошел туда и заплатил, сколько спрашивали.

Примерно за час до вероятного прибытия двора он отъехал шагов на тысячу и остановился в лесу по Меленской дороге. Он сел на ствол поваленного бурей дерева. Опершись локтями на колени, а головой на ладони, он ждал, неотрывно глядя на дорогу, по которой должна была проехать она.

Наконец раздался топот скачущего коня.

Дурной Жан вскочил, словно подброшенный какой-то силой, и взор его загорелся.

Появилась Мадлен Феррон. Она срезала дорогу через лес и опередила королевскую кавалькаду. Увидев Жана, она остановилась рядом с ним.

— Так что? — спросила она.

— Дом готов, мадам, — ответил Дурной Жан не просто почтительно, но и с глубоким чувством. Но поднять глаза на Мадлен он как будто не смел.

— Где этот дом?

— Четвертый слева прямо по первой же улице. Только он, боюсь, не достоин…

Мадлен пожала плечами.

— Приходи туда ко мне, да поскорее, — велела она.

Через пару минут она остановилась возле указанного дома, спрыгнула на землю, привязала лошадь к кольцу и зашла внутрь — все это так проворно, что никто из соседей ее не заметил.

Еще через десять минут подошел и Жан-Калека.

— Конюшня здесь есть? — спросила Мадлен.

— Да, мадам, я туда свою лошадь поставил.

— Дом я посмотрела, — сказала она.

Жан-Калека взглянул на нее с тревожным вопросом во взгляде.

— Все хорошо, — сказала она. — Ты все правильно сделал. А сам где будешь ночевать?

— В конюшне, — ответил он шепотом.

Тут на улице послышался громкий шум. Мадлен подошла к окну. Ставни были приоткрыты так, что она видела все, а ее видно не было.

Поднялась суматоха. Жители Фонтенбло в праздничных нарядах высыпали на улицы.

Сильно взволнованный человек в черном, окруженный главными лицами городка, стоял со свитком в руке: то было приветствие государю, которое он должен был прочитать.

Раздались крики: «Да здравствует король!» Человек в черном шагнул вперед, другие важные лица тоже.

Мадлен Феррон у окна ожидала, не поведя бровью.

Вот на улице вдруг настала полная тишина: должно быть, человек в черном читал королю свое приветствие.

Потом опять раздались крики.

Наконец появился король, окруженный вельможами!

— Жан! — позвала Мадлен Феррон.

Тот одним прыжком оказался рядом с ней.

— Посмотри вон на того человека.

— Вижу…

— Это французский король.

— Я знаю, мадам…