Двор чудес

Тигра среди них нет. Он стоит передо мной, так что я хорошо его вижу. Он с интересом рассматривает меня, так, будто никогда прежде не видел. Он не обращает внимания на кровь, все еще сочащуюся из руки. Он знает, что я могла бы ударить его в сердце, могла бы убить его. И знает, что я хотела совершить нечто гораздо более ужасное: унизить его. Сказать правду перед всем Двором. И неважно, что произойдет со мной сейчас, – теперь они будут бесконечно перешептываться об этом. Мои слова будут преследовать его и днем, и ночью, и ему никак не спастись от них. Кошка посмотрела в глаза Тигру и назвала его беззаконным в присутствии его братьев – на такое не осмеливался никто, даже бароны.

Монпарнас что-то шепчет Кордей. Она обращается к Орсо, и его лицо искажается от гнева.

Он подходит к Тигру.

– Где она? – спрашивает Орсо.

Тигр переводит взгляд с меня на него и смотрит с непониманием.

– Где мое дитя, Этти?

Тигр снова смотрит на меня.

– Не имею понятия. У меня ее нет.

Потом он качает головой и в свою очередь задает вопрос:

– А где Тенардье?

Феми уже рядом с Томасисом, что-то шепчет тому на ухо. Томасис качает головой: Тенардье здесь нет.

Тигр запрокидывает голову и смеется. Звук этого смеха разносится по всему Двору, эхом отражаясь от стен.

– Ушел пораньше, да? – издевается он. – А в конце еще и забрал свой приз.

– Каплан, – говорит Орсо. В его голосе слышится угроза.

– Я ее не брал, – отвечает Тигр.

– Лжец! – кричу я.

Он снова поворачивается ко мне.

– Меня можно называть по-разному, Котенок, но только не лжецом.

Все молчат, потому что знают – он говорит правду. Тигр никогда не лжет. У него нет такой необходимости. Он говорит все что хочет, потому что никого и ничего не боится.

– Если Тенардье как-то с этим и связан, – говорит Томасис, пытаясь побороть ярость, – заявляю, что это было сделано без ведома гильдии Воров.

Орсо переводит напряженный, внимательный взгляд с Тигра на Томасиса и обратно.

– Воры не стали бы трогать твое чадо, Орсо, – продолжает Томасис. Он обеспокоен тем, что может случиться, если его мастер действительно заключил договор с Тигром и забрал мою сестру.

Орсо буравит его суровым взглядом, но наконец кивает.

Тигр снова приближается ко мне, наклоняется ближе и улыбается так широко, что кожа на всех шрамах у него на лице натягивается.

– Если это сделал Тенардье, значит, шакал обыграл нас обоих, – говорит он мне.

В ответ я только рычу.

Он выпрямляется, поднимает здоровую руку и громко произносит:

– Смотрите, Отверженные. Пусть весь Двор станет свидетелем моей клятвы. Если бы я забрал девчонку, то сказал бы тебе это, Черная Кошка гильдии Воров. Потому что с удовольствием взглянул бы на твое лицо, когда ты услышала бы, что она теперь моя.

Он делает паузу и смотрит на меня.

– А ты тем временем нарушила Закон, о котором сейчас говорила с такой страстью. Ты оскорбила барона гильдии и напала на него, здесь, на глазах у всего Двора чудес. – Он переводит взгляд на Орсо и Томасиса. – Это запрещено, – говорит он с ликованием в голосе, – и должно послужить уроком для других.

Бароны ничего не говорят. И своим молчанием они подписывают мне приговор.

Возвращается Ленуар, слепой на один глаз мастер гильдии Плоти, пыхтя и отдуваясь. Он встает на одно колено и протягивает Тигру его оружие – устрашающую кожаную плетку-девятихвостку с металлическими крюками на концах. Говорят, Тигра били этой плеткой, когда он был ребенком и отец продал его работорговцам. Говорят, что потом он отыскал того человека, который его бил, вырезал ему сердце и забрал себе его оружие.

Я не боюсь.

Хищники отвязывают меня от стула, ставят меня на ноги и разворачивают так, чтобы я оказалась лицом к баронам и всему Двору. Ленуар хочет, чтобы я видела, как они смотрят на меня. Томасис не поднимает на меня глаз. Орсо вперился взглядом в Тигра. Кордей смотрит на меня так, будто я муха, попавшая в паутину. Но я не буду отводить глаза. Я бесстрашная. И гордая.

– Сколько раз она оскорбила его? – спрашивает Кордей.

– Пять, – отвечает барон Йельс.

– А еще нападение. Она ранила его до крови, – добавляет Ленуар.

– Но он тоже ударил ее в ответ, – вставляет Кордей.

– Тогда пять ударов, – произносит Орсо. – Не больше.

Меня ставят на колени.

Говорят, своими ударами Тигр может снимать мясо с костей. Говорят, он практиковался много лет, пока занимался работорговлей.

Напрягаю все мышцы в ожидании удара.

И все-таки я оказываюсь совсем не готова, когда меня настигает первый удар. Ничего подобного я никогда в жизни не чувствовала. Как будто все тело охватил огонь. Рот сам собой открывается, и из него вырывается крик. Боль пронзает все мое тело. Монпарнас стоит позади баронов и не сводит с меня глаз. Вижу Волка, некрепко стоящего на ногах. Слезы проложили темные борозды на его пепельно-сером лице. Всхлипывая, он прижимает к себе Гавроша и закрывает мальчику глаза рукой.

Когда на меня обрушивается второй удар, я снова не могу удержаться от крика. У меня осталось теперь только два чувства – боль в теле и тяжелые мысли, терзающие мозг.

Ее забрали.