Двор чудес

Франциск I покачал головой.

— Зачем вы мне лжете? — сказал он сурово. — Вы лучше моего знаете, что мой недуг неисцелим.

Хирург ничего не отвечал.

— Вот видите! — в отчаянье вскричал король.

— Государь! Признаюсь, недуг Вашего Величества исцелить нелегко. Но если вы желаете, то проживете не три месяца, а…

— Шесть? — саркастически спросил король.

И опять хирург ничего не ответил.

— Послушайте, — сказал тогда Франциск I, — если мне осталось прожить какие-то жалкие дни, то этого не надо… Слушайте меня… молчите… и повинуйтесь… Я желаю, чтобы с этого дня мне давали такое лекарство, которое совершенно восстановит все мои силы на неделю, а то и того менее. В эти последние дни я хочу стать молодым, пылким — таким, каким был двадцать лет назад. Можете это сделать?

— Да, государь. Но если я вам дам такое лекарство, то убью вас…

— Сделайте и принесите, а там видно будет!

— Еще раз говорю Вашему Величеству, что вы стремитесь к самоубийству…

— Да замолчите же, сударь мой! — простонал король. — Чтобы к утру это лекарство было у меня. Отвечаете жизнью!

— Это королевская воля?

— Да! Я так повелеваю!

— Что ж, будет так… Повинуюсь…

* * *

Может быть, хирург был порядочным человеком. Может быть, он просто испугался. Но он решил, что никому ничего не скажет, а после попробует в последний раз отговорить Франциска I от самоубийственного намерения.

Выйдя от короля, он увидел, что его нетерпеливо дожидается Диана де Пуатье.

— Итак? — спросила она.

— Его Величество перенес кризис, но нет никаких признаков опасности. Он будет здоров, если согласится немного отдохнуть… и особенно если будет устранена причина возбуждения.

— Что за причина? — спросила Диана.

— Женщины! — без обиняков ответил хирург и ушел.

«Женщины? — подумала Диана. — И он может выздороветь… О! Письмо!»

* * *

Хирург поскорей поспешил в свое жилище, где была устроена лаборатория. Мы говорили: может быть, он был порядочным человеком. Идея приготовить обещанное королю лекарство была ему противна. Он сел в кресло, обхватил голову руками и принялся думать.

Вдали на какой-то часовой башне медленно пробили четыре удара. Тут в дверь постучали. Хирург подумал, что его уже срочно вызывают к королю, и поспешно открыл. То была Диана де Пуатье. Войдя, она заперла дверь на все засовы.

— Итак, — сказала она, — расскажите все подробно.

— Я могу только повторить уже сказанное, мадам. Короля можно вылечить — по крайней мере, от этого приступа.

— Что для этого нужно?

— Полнейший покой… понимаете, мадам? Это значит — покой не только тела, но и души. Причем под покоем я понимаю только отдохновение… чувств.

— Говорите просто, — сказала Диана де Пуатье. — Обстоятельства слишком важные, чтобы терять время на метафоры.

— Хорошо, мадам. Итак, я говорю, что королю показаны все его обычные занятия, даже физически тяжкие. Напротив: охота, турниры — все, что приводит к обильному выделению пота и гасит чувственность, будет ему только полезно. Но он должен полностью прекратить всякие сношения с женщинами. Ему следует совершенно изгнать даже всякую мысль о любви, и тогда…

— Договаривайте.

— Строго следуя этим предписаниям и проходя разумное лечение, Его Величество может прожить еще лет пять или шесть.

— Пять или шесть! — повторила за доктором Диана.

— А благодаря чрезвычайной крепости короля, может быть, даже удастся и вовсе победить недуг. К несчастью, его темперамент, его неумеренная пылкость победили в нем волю. Король не ищет покоя, который может его спасти: напротив, он велел мне сделать для него возбуждающее снадобье.

— Возбуждающее? — переспросила Диана.

— Такое, чтобы на несколько дней восстановились все его молодые силы.

— И вы можете сделать такое снадобье?

— Могу, мадам, но не сделаю.

— Почему?

— Потому что таким зельем я убью короля столь же верно, как пулей в голову или кинжалом в грудь.

— Понимаю, мэтр. Но вам будет трудно открыто противиться повелениям Его Величества…

— А открыто, мадам, я и не буду противиться. Я приготовлю для Его Величества успокоительное и скажу, что он это лекарство и заказывал.

— А король поймет, что вы его обманули, и бросит в какое-нибудь подземелье…

Хирург побледнел.

Диана де Пуатье встала и подошла к нему.

— Это зелье надобно приготовить, — бесстрастно сказала она.

— О чем вы просите, мадам!

— Слушайте меня внимательно, мэтр: времени у вас мало. Здесь в коридоре за дверью два человека, которых я могу позвать. Вот, взгляните.

Диана распахнула дверь в коридор. Там хирург действительно увидел двух людей. Они были в масках, узнать их было нельзя, но по одежде то были дворяне.

Диана закрыла дверь.

— Знаете, что будет, если я их позову, мэтр?

— Не имею понятия, мадам, — сказал хирург, но из просто бледного он стал мертвенно-бледным.

— Они войдут сюда и без всякой жалости вас зарежут. У вас минута на размышление. Или вы соглашаетесь сделать снадобье, или я их зову.

Хирург продумал секунд пятнадцать, и это было очень долго, если учесть: он полагал, что Диана де Пуатье зря никому не угрожать не будет, а в покоях дофина она уже обработала мозги несчастному.

— Мадам, — пробормотал он, — я приготовлю снадобье.