Двор Чудес

В этот момент сквозь серые облака пробился луч солнца, осветив волшебный лесной уголок. Ледяные сталактиты на ветвях деревьев превратились в хрустальные гирлянды, а снежный покров под ногами – в ковер из блесток.

– Деревянная башка! – во все горло заорала Наоко, разразившись безудержным смехом.

Между нами оставались последние метры.

Холодный воздух обжигал наши легкие, но безмерное счастье согревало сердца.

Среди покрытых инеем тополей мы задушили друг друга в объятиях!

27. Ночь Тьмы

– Я ЗАРЕЗЕРВИРУЮ МЕСТО ДЛЯ ПЬЕРО на следующем корабле, отплывающем в Америку, – объявил Главный Конюший.

Он смотрел на меня блестящими от света свечей глазами. Раймон де Монфокон не из тех людей, кто легко открывает душу. Однако сегодня в своей комнате в недрах «Гранд Экюри» он не мог скрыть волнения. Он видел нас живыми, Наоко и меня, после того как думал, что потерял навсегда. Грубиян-солдафон привязался к своей соседке так же сильно, как и ко мне.

Позже я рассказала ему о своих фантастических приключениях. На широком, скульптурном лице директора школы отразилось множество эмоций, когда он слушал о демонах и магии Двора Чудес.

Пьеро спал в комнате Наоко. Подруга дежурила у его постели. Я тоже провалилась в глубокий сон на соломенном тюфяке возле железной кровати Наоко, сморенная накопившейся усталостью. Через несколько часов проснувшись, немедленно отправилась под своды комнаты, где жил мой наставник.

– Не знаю, откуда у мальчика эти видения, но они могут изменить все. Здесь, во Франции, он в постоянной опасности. Будем надеяться, что, затопив подземную долину Бьевр, Нетленный уничтожил следы этой магии, которая имела бы ужасные последствия, попади она в его руки. Но рано радоваться: в ближайшие дни и недели следы Двора Чудес могут всплыть в нечистотах Парижа. Остатки того, что ты называешь ампулами и прожекторами. Кто знает, возможно, оставшиеся в живых монахини или обитатели Неизлечимых в курсе странных видений Пьеро? Я слышал, во время последней атаки упырей было много выживших. Одна старая сестра милосердия организовала эвакуацию через дверь, предназначенную для похорон… некая Вермильона…

– Вермильона! – воскликнула я, с облегчением узнав, что сестра «Последнего Пути» жива. – Я знаю ее: эта скромная женщина полностью посвятила себя больным и немощным.

– Возможно. Но если инквизиторы Факультета проведут расследование и обнаружат существование Пьеро, то не остановятся ни перед чем, чтобы заполучить его.

Монфокон задумчиво погладил бородку. За нахмуренным лбом шла работа мысли. Последние несколько недель я сосредоточилась на миссии, которую он мне поручил, сконцентрировав все свое внимание на одной цели. Однако сам Главный Конюший управлял рычагами сложного секретного механизма на нескольких континентах, где малейшая поломка могла привести к драматическим последствиям. Это большая ответственность. Я знала: мне еще многому предстоит у него поучиться.

– Там, в Америке, Фронда сможет спрятать и защитить Пьеро. В Новом Свете нет недостатка в широких малонаселенных просторах, где надзор Магны Вампирии не так суров, как в старой Европе. Под руководством чудотворца электрической магии американские фрондеры смогут воссоздать водяные колеса Бьевра. Только реки там в десять раз шире, а значит мистической энергии будет в десять раз больше.

Как бы мне ни хотелось удержать Пьеро рядом, Монфокон прав: по ту сторону океана мальчик будет в безопасности, а его знания принесут пользу.

– Согласна с вами. Только мы должны позволить Пьеро решить самому, хочет ли он отправиться в это долгое путешествие. Я обещала, что отныне он будет свободен в выборе.

– В прошлом ты не очень-то сдерживала своих обещаний…

– Да, но так было в прошлом. Новая Жанна – человек слова.

Главный Конюший кивнул:

– Пусть будет так. Мальчик решит сам. Всего нескольких часов тебе хватило, чтобы привязаться к нему, верно?

– Да, месье. Он – сирота, как и я, и тронул сердце, напомнив моего брата Бастьяна в таком же возрасте. И потом, его видения привлекают меня. Я… я видела их мельком, когда шла с ним по улицам Парижа. Я увидела совершенно другой город… – слова застряли у меня на устах, – …другой мир.

Монфокон удивленно поднял кустистые брови:

– Другой мир, Жанна?

– Да. И не в первый раз. Я никогда не делилась с вами, думала, что мне все приснилось. В усыпальнице Короля, в ночь, когда заговор Ля Ронсьера был раскрыт, у меня тоже было видение. Я находилась в родительском доме на Крысином Холме, залитом солнечным светом. Мои родные были живы. Такие же, как прежде, и в то же время совсем другие.

На глазах навернулись слезы при всколыхнувших душу воспоминаниях. Таких реальных!

– Ты скучаешь по своей семье, и их души иногда навещают тебя. Нет ничего необычного… – предположил Монфокон голосом, удивительно ласковым для черствого солдафона. – Пойдем, Жанна. Возможно, ты права, и это был не просто сон.

Чтобы утешить, он неловко положил широкую руку на мое плечо.