Двор халифов

Примирение при дворе проходило на более персональном уровне. Мать Амина Зубейда после смерти сына держалась незаметно, но теперь она помирилась с халифом, который вернул ей кое-что из ее состояния. Мать Мамуна умерла, когда он был совсем ребенком, и в прежние дни Зубейда обращалась с ним по-доброму. Теперь отношения восстановились, и хотя они никогда не были чересчур близки, Зубейда в какой-то мере сыграла роль матери Мамуна, когда он женился на Буран в 824/5 году^{427}. Примирение с Зубейдой было и причиной, и символом более общего примирения с семьей Аббасидов. Теперь, когда Мамун снова был в Багдаде и носил черное, у них не осталось возражений против него как халифа.

Никто не мог вернее вызвать гнев Мамуна, чем Фадл ибн Раби, дьявольский гений за спиной Амина, пытавшийся убрать Мамуна с дороги. Как сказал сам халиф:

Он захватил контроль над моими командирами, моими войсками, моим оружием и всем, что отец оставил мне, и перешел со всем этим к Амину [в Багдаде], оставив меня в одиночестве в Мерее. Он предал меня и настроил моего брата против меня, а результат мы все знаем. По мне, это было самое худшее из всего!^{428}

Но даже Раби вышел из своего укрытия. Учтя многие годы службы его и его отца Аббасидам, а также из-за тесных связей с правящей семьей, халиф вернул ему благоволение^{429}. Раби ценили также за многолетний опыт политика, и даже восходящая политическая звезда тех лет, молодой Абд Аллах ибн Тахир, искал его совета^{430}. Когда весной 824 года Раби мирно умер в своей постели, его уход означал конец эпохи.

Противник халифа, Ибрахим ибн аль-Махди, талантливый поэт, но неудачливый политик, тоже скрылся, когда Мамун вошел в Багдад[28]. Шесть лет он тайно жил в Багдаде, прячась в основном у друзей и родственников, пока в апреле 825 года его не выследила стража халифа. Переодетый женщиной, он переходил ночью в сопровождении двух настоящих женщин из одного убежища в другое, но их остановил стражник, потребовав ответа, куда это они направляются в столь поздний час. Ибрахим, похоже, запаниковал и предложил стражнику крупный рубин со своего пальца, если он позволит им пройти и не будет больше задавать вопросов. Это немедленно насторожило стражника. Он отвел задержанных к командиру ближайшего поста стражи, и тот потребовал, чтобы «женщины» подняли чадру. Ибрахим отказался, но офицер сорвал чадру, и всем вокруг открылась его борода. Его отвели к начальнику стражи, который узнал его и отправил к халифу.

На следующий день задержанного представили во дворце Мамуна всем членам семьи Аббасидов. Ему намотали вокруг шеи чадру, а вокруг груди женские одежды, чтобы все знали оскорбительные обстоятельства его поимки. Но Ибрахим больше не был угрозой для Мамуна, а кровь Аббасидов все еще чтилась. Халиф вспомнил историю Иосифа и его братьев и, повторяя слова Иосифа из Корана, сказал: «Нет тебе упрека сегодня. Аллах да простит тебя, а он самый милостивый из всех, оказывающих милосердие»^{431}.

Мамун посадил Ибрахима под домашний арест, под присмотр двух старших военных, но пленнику предоставили просторное жилье, с ним находились его мать и семья. Ему позволили также ездить верхом с охраной во дворец Мамуна, чтобы навещать халифа. За это халиф получил единственную монету, которой мог еще платить Ибрахим — стихи с грубой лестью и благодарностями. Ибрахим прожил достаточно долго, чтобы украсить собою двор Мамуна в Самарре. Когда он умер в Самарре в июле 839 года, халиф лично читал над ним похоронные молитвы^{432}.

Постепенно Мамун смог восстановить контроль над провинциями, который Аббасиды потеряли за годы слабости и гражданской войны. Смесью дипломатии и угроз Абд Аллах ибн Тахир восстановил правление Аббасидов в Сирии в 825 году и в Египте в 826 году. Правда, некоторые области Ирана все еще сопротивлялись власти Багдада, но в этом не было ничего нового. За исключением Туниса, который в ходе гражданской войны стал действительно независимым, Мамун восстановил империю в границах, которые существовали во время правления его отца.

Летом 830 года он решил последовать примеру отца и возобновить священную войну с Византией. Это была атака двумя ударами: халиф сам вел армию из Тарса на западе, а дальше на востоке его сын Аббас вел армию из Малатни^{433}. Было захвачено несколько второстепенных крепостей — но, как это часто случалось, главной целью экспедиции было представить халифа военным лидером мусульман, а его сына Аббаса будущим халифом.