Двор халифов

Культурная активность элиты продолжалась в традиционных областях (в первую очередь в области религиозных познаний и поэзии), но девятый век дал в основном развитие медицины и точных наук, а также множество переводов с греческого языка на арабский. Именно этот широкий ряд светских наук составлял интеллектуальную жизнь данного периода с его характерными особенностями, и двор Аббасидов внес основной вклад в копилку знаний.

Несомненно, культура двора также оказала влияние и на то, что мы считаем более легковесными областями знания. Девятый век стал первым великим веком арабских книг по кулинарии. Интерес к пище и литература о пище считались важной частью придворной жизни. Выдающиеся придворные, такие, как Ибрахим ибн аль-Махди, поэт и бывший халиф, Али аль-Мунайджим, приближенный к Мамуну, и Сули, историк и придворный начала десятого века — все они писали кулинарные книги^{503}.

В отличие от средневекового Запада, где изысканная пища основывалась на большом количестве дичи и других сортов мяса, кухня двора Аббасидов предпочитала тушеные блюда, часто из смеси мяса, фруктов и овощей. Многие блюда имели древнее персидское происхождение — например, знаменитый сикбадж, сладкое блюдо из цыпленка с луком-пореем, морковью, медом и винным уксусом.

Сладкие блюда вообще ценились очень высоко. Масуди описывает, как мало проживший халиф Мустакфи (годы правления 944–946) устраивал вечеринку, на которую были приглашены придворные, чтобы декламировать стихи с описанием самых знаменитых рецептов века. На фоне надвигающейся трагедии (несчастный халиф был вскоре свергнут и ослеплен) присутствующие лирически воспевали великолепие различных блюд и утонченность ситуации. То было последнее эхо сияющих дней халифата.

В религиозной сфере эта культура проявила себя принятием мутазилизма в качестве официально одобренной версии ислама. Мутазилиты считали, что Коран был создан самим Аллахом в определенный момент времени. Это противоречило развивающемуся учению суннитов, считавших, что священная книга существовала с самого начала времен, хотя и была открыта людям лишь в определенный исторический момент — то есть во время пророка Мухаммеда.

Как и множество теологических разногласий в христианстве, различия в подобных материях могут показаться постороннему наблюдателю тривиальными либо незначительными, даже невразумительными — но для мусульман начала девятого века они становились поводом для жарких дебатов, доходящих порой до диких выходок. Если Коран был создан, значит, человек может интерпретировать и даже, возможно, модифицировать его новыми открытиями или исследованиями, чтобы он стал удовлетворять изменившимся временам. Однако если он существует извечно, то является абсолютом и имеет универсальный статус, который никоим образом невозможно оспаривать. Это были положения, которые воздействовали прямо на сердце верующих мусульман.

Мутазилизм стал идеологией новой придворной партии. В некоторых вопросах он позволял использовать человеческий фактор, чтобы изобретать божественные таинства. Набожные люди и без того отвращение ко двору испытывали по многим причинам — а это было дополнительным признаком самонадеянного презрения новой элиты выскочек к традиционному исламу. Еще бы — чересчур умные люди под влиянием чуждой греческой философии думали и ставили вопросы о всевластии самого Аллаха!

Лидеров оппозиции следовало искать в Багдаде, среди членов старой Абны, которая с приходом Мамуна потеряла свой статус, как военный, так и финансовый. Таким образом, возникли подмостки для интеллектуальной полемики, обретшей неистовую остроту из-за социальных различии.

Правительство выбрало веру в догму о сотворении Корана в качестве критерия лояльности. Для проверки правительственных чиновников и всех, кто хотел работать в государственных службах, была установлена инквизиционная форма, так называемая мшена, которая должна была выяснить их взгляды на данную тему. Большинство благоразумно решило принять эту реальность — но некоторые предпочли выбрать тропу активного сопротивления. Имело место несколько судебных разбирательств и даже одно «мученичество» в среде противников новой официальной идеологии, но в текущий момент сторонников мутазилизма оказалось больше.