Двор халифов

Мухтади стал халифом 11 июля 869 года, а в начале сентября его правление уже находилось в кризисе. В последние дни Мутаза жестокий убийца Салих ибн Васиф, отчаявшись найти деньги для тюрков, захватил несколько самых важных чиновников, чтобы попытаться выколотить деньги из них. Теперь он начал их пытать. Как ни странно, но у нас есть запись того, что происходило, сделанные самим палачом, человеком по имени Душаби, и когда их читаешь, кровь стынет в жилах. Из этих записей становятся очевидными жестокая радость, которую получал этот человек от причинения боли, и его презрение к отсутствию способности переносить эту боль, выказываемое несчастными жертвами.

Работой Душаби было не убить этих людей (во всяком случае, пока), а вытрясти из них любые оставшиеся средства. Он заявил первой своей жертве, Ахмеду ибн Израилу, что «смерть в этой жизни и муки и бесчестие в следующей — вот твоя судьба, если не будет тебе прощения и милосердия от Аллаха и снисходительности со стороны твоего халифа». Для Ахмеда единственным способом получить это прощение было выдать любые деньги, которые он мог бы иметь. Когда слов оказывалось недостаточно, Душаби требовал принести бичи и приказывал Ахмеду стоять на солнце. «Я с жаром кидался на него, хотя успех мог ускользнуть из моих рук, если бы он проявил немного мужества и стойкости». В конце концов Ахмед согласился написать обязательство на 19 000 динаров, которых у него, скорее всего, и не было, и на время его оставили в покое.

Следующий человек, Абу Нух (Нон) был обращенным из христиан, поэтому Душаби смог обвинить его в сохранении в глубине души старой веры и в осквернении мусульманских женщин; «Абу Нух на это ничего не ответил, такой слабый, несчастный человечек». Третий, Хасан ибн Махлад, «уже был слабым и раздавленным», и Душаби издевался над ним, говоря, что человек его положения не имеет права производить впечатление робкого и несостоятельного. В конце концов Хасан подписал обязательство на крупный драгоценный камень, стоивший 30 000 динаров.

Их суровые испытания еще далеко не закончились. Хасана отослали назад в тюрьму, но 8 сентября двух других поставили перед Салихом ибн Васифом в общественных воротах дворца. Каждый получил пятьсот ударов плетью — палачи по очереди наносили два удара и отходили в сторону, пока их товарищи наносили два следующих. Наконец их протащили по улицам на спинах ослов-водоносов, посаженными лицом к хвосту с выставленными всем на обозрение исполосованными спинами. Оба, и Ахмед, и Абу Нух, умерли еще до окончания этой ужасной процессии.

Порка секретарей произвела глубокое впечатление: в Самарре жили уважаемые люди, глубоко образованные и знавшие великие традиции чиновничества Аббасидов; эта варварская выходка лишний раз продемонстрировала беспощадность тюркского владычества. Халиф мог лишь горестно жаловаться: «Разве нет другого наказания, кроме кнута и смерти? Разве заключения в тюрьму недостаточно? — вопрошал он снова и снова. — Мы все от Аллаха и к Нему вернемся»^{572}.

После смерти секретарей Самарра на несколько месяцев затихла, хотя в Багдаде беспорядки не прекращались. Однако в декабре разразился новый кризис. Его вызвало прибытие из Рея Мусы ибн Буги Старшего. Мусу посылали на север Ирана, чтобы отразить угрозу нападения Алидов, восставших в горах к югу от Каспийского моря. Его люди добились некоторых успехов, но тут прослышали, что Салих ибн Васиф с друзьями прибирают к рукам государственные средства, пока они торчат на этой недружелюбной земле. Они хотели назад, в Самарру, чтобы отстаивать там свои интересы, поэтому Муса решил прервать кампанию и вернуться.

Халиф испугался: Муса и Салих были смертельными соперниками, и появление первого в столице неизбежно обостряло и без того напряженную ситуацию. Но в этом было и еще кое-что. Муса оставлял восставшим еретикам важный стратегический район. Мухтади молился и горько жаловался богу, что Муса предал веру мусульман. Он сам пошел бы воевать за мусульман, где бы они ни подверглись нападению, как и следует хорошему халифу. Но Аллаху следует наградить его лишь за добрые намерения, потому что у халифа нет сторонников, чтобы превратить желания в реальность.

19 декабря Муса вступил со своими войсками в Самарру. Он напрямую отправился к халифу, который сидел во Дворе Жалоб, схватил его и увез, а тюрки тем временем заполонили дворец. Мухтади протестовал, и Муса поклялся могилой Мутаввакиля, что не собирается причинять халифу зла. Это не могло успокоить Мухтади: в конце концов, Муса был одним из тех тюрков, которые участвовали в убийстве Мутаввакиля — а затем всех, кто об этом знал.

Тем временем Салих, найдя поддержку среди сбежавших 1 юрков, спрятался. Из своего потайного места он написал, что у него есть значительная сумма денег, часть которой была конфискована у секретарей, и что они все должны отложить решение дела. Халиф предлагал установить перемирие, но это лишь заставляло Мусу и его сторонников подозревать его еще больше, и некоторые тюрки начали поговаривать о его свержении.