Двор халифов

Теперь Муса ибн Буга остался единственным еще оставшимся в живых лидером группы тюрков, убившей Мутаввакиля девять лет тому назад. Но начавшееся кровопролитие не закончилось. После смерти Салиха Муса со своими людьми оставил Самарру и отправился на север сражаться с бедуинами, которые сожгли Балад— но, как и прежде, его люди сохраняли живой интерес к тому, что происходит в столице. Существует несколько рассказов о том, что случилось потом^{574}, и по крайней мере общая картина случившегося ясна.

Согласно некоторым источникам, халиф попытался использовать отсутствие Мусы для подрыва его позиций. Он написал старшему командиру в армии Мусы по имени Баникбек, приказав ему принять командование на себя и привезти Мусу к нему в цепях. Но Мухтади неверно оценил этого человека: Байикбск отнес письмо прямо к Мусе, и они договорились совместно действовать претив халифа. Баникбек прибыл во дворец Джансак в субботу 16 июня и сразу же отправился к придворным. Он принес клятву верности халифу и извинился, что не схватил Мусу. Мухтади был подозрительным— у протестующего Байикбека забрали оружие и арестовали его. Тогда вооруженный эскорт военачальника окружил дворец. Среди советников Мухтади был член семьи Аббасидов по имени Салих ибн Али, прямой потомок халифа Мансура. Он понуждал своего владыку действовать более смело, чем действовали его предшественники. Салих напомнил Мухтади, как в ранние дни халифата Аббасидов Мансур казнил Абу Муслима, а когда сторонники Абу Муслима увидели его голову, то мирно разошлись — хотя многие из них ранее считали его чуть ли не богом. Халиф должен сделать то же самое с беспокойным тюрком.

Исторические примеры — опасная вещь. На Мухтади рассказ произвел впечатление, он вызвал кузнеца, который изготавливал колья и шесты для палаток и был его доверенным лицом. Этот человек убил Байикбека, а голову выбросил сопровождавшим его солдатам. Но те отнюдь не подумали мирно разбегаться. Вместо этого они восстали и убили командира дворцовой стражи. Халиф вызвал дополнительные войска из тех рядовых тюрков, которые совсем недавно принесли ему клятву верности. Возникла беспорядочная свалка.

Тогда Мухтади решил лично обратиться к тюркам, рассчитывая на тот же хороший результат, что получил раньше. Он вышел к ним со своим советником Салихом ибн Али, который воздел Коран над головой и призвал правоверных прийти на помощь своему халифу. Вместо этого солдаты ответили, что по призыву родственников мертвого Байикбека все тюрки отложили в сторону свои распри и объединились против халифа.

Тогда халиф в отчаянии начал взывать о помощи к народу. С мечом в руке он прошел через весь город, призывая простой народ поддержать его. «Люди, я повелитель правоверных. Выходите на бой, чтобы защитить своего халифа!»

Никто не вышел. Пока Мухтади шел через пустынные улицы, мимо глухих стен из глиняного кирпича и запертых дверей, он понял, что его игра проиграна. В конце концов он нашел убежище во дворце. Он отложил меч, переоделся в простой белый халат и вышел на крышу, откуда мог, перепрыгивая с одного здания на другое, спастись от преследователей.

Враги двигались вплотную за ним; поднявшись по лестницам, они обнаружили халифа на крыше. Раненый стрелой, он был вынужден сдаться. Долго Мухтади не протянул. Тюрки с некоторой долей справедливости упрекали его в плохом поступке по отношению к Мусе и в убийстве Байикбека, которому он давал письменные обещания. Ходили разные истории о том, как умер Мухтади — но в основном считалось, что его убили, разбив ему яички. К среде 20 июня он уже был мертв, и на следующий день народу выставили его тело, обмытое и подготовленное к похоронам, с незакрытым лицом.

Мухтади ясно понимал, как надо восстанавливать халифат, что импонировало чувствам мусульман; он имел широкую поддержку в народе. Окажись у него больше времени, он мог бы и преуспеть. Если бы он находился в Багдаде с его огромным населением из ученых, купцов и простых людей, то получил бы поддержку, в которой так нуждался. Но в Самарре, где большинство населения состояло из военных или государственных служащих, не возникло массового народного энтузиазма, который позволил бы его политике заработать. Теперь стало ясно, что руководить страной отныне будут военные: ни один правитель не мог выжить, если не сотрудничал с ними.