Двор Красного монарха: История восхождения Сталина к власти

В представлении участвовало значительно больше актеров, чем находилось на сцене. О многих ставших впоследствии знаменитыми «террористах» говорилось вскользь. Это создавало впечатление, что они выйдут на сцену на будущих процессах. Подсудимые активно сотрудничали с обвинением. Они заложили сначала нескольких военных, потом взялись за левых в лице Карла Радека и правых: Бухарина, Рыкова и Томского. Андрей Вышинский торжественно объявил, что прокуратура открывает дела против этих известных деятелей.

Находившиеся за сценой актеры играли свои роли по-разному. Карл Радек был талантливым журналистом и знаменитым международным революционером. Этот весельчак с бакенбардами носил очки с круглыми стеклами, щеголял в кожаных сапогах и шинели, курил трубку. В начале тридцатых он пользовался расположением Сталина и был его главным советником по отношениям с Германией. Журналисты так же, как писатели, всегда думали, что смогут спастись при помощи статей или книг. Сталин решил: «…Хотя это звучит и не очень убедительно, но я бы предложил отложить рассмотрение вопроса об аресте Радека на какое-то время, чтобы дать ему возможность опубликовать в „Известиях“ большую статью, подписанную его именем». Понятно, что в этой статье Радек должен был покаяться во всех грехах. Несмотря на кровожадность, Сталин не шел к репрессиям прямой дорогой. Иногда он мог давать старым друзьям временную передышку. Изредка попадались даже счастливчики, которым удавалось спастись.

22 августа подсудимые отказались от последнего слова. Они признавали свою вину. В Сочи полетела телеграмма на бланке политбюро. В ней Каганович, Орджоникидзе, Ворошилов, Чубарь и Ежов просили указаний, как быть дальше. «Апелляции были бы очень некстати», – ответил Сталин на следующий день в 11.10 вечера и подробно расписал, как сообщать в газетах о приговорах. Этот драматург человеческих душ в типичной для себя манере полагал, что приговор нуждается в «стилистической обработке». Через полчаса он написал еще одну телеграмму. Вождя тревожило, что к процессу могут относиться как к театральной постановке.

Сталинские мастера по плетению интриг умело разожгли в советском обществе гнев против террористов. Никита Хрущев, горячий сторонник показательных политических процессов и расстрелов, как-то вечером приехал в здание ЦК и оказался свидетелем интересной сцены. Лазарь Каганович и Серго Орджоникидзе, не стесняясь в выражениях, уговаривали Демьяна Бедного написать для «Правды» статью с требованием пролить кровь террористов. После того как Бедный прочитал свое творение вслух, в комнате наступило неловкое молчание.

– Нет, товарищ Бедный, это нам не подходит, – покачал головой Железный Лазарь. Серго тут же вышел из себя и начал кричать. Хрущев молчал, но тоже угрожающе смотрел на поэта.

– Я не могу! – пытался протестовать Демьян Бедный, но он сумел.

На следующий день «Правда» напечатала его произведение с многозначительным заголовком «Пощады нет!».

Поймали мы змею, и не одну змею.

Зиновьев! Каменев! На первую скамью!

Вам первым честь – припасть губами к смертной чаше!

Нет больше веры вам. Для нас уж вы мертвы.

Убивши Кирова, кого убили вы?

Стихотворение перекликалось с передовицей, которая гласила: «Расстрелять, как бешеных собак!»

Андрей Януарьевич Вышинский суммировал «настроения народа» в своем заключительном слове: «Эти бешеные псы капитализма пытались уничтожить лучшего представителя Советской страны – Кирова. Я требую, чтобы эти бешеные псы были расстреляны. Все до единого!» Сами «псы» патетически молили о пощаде и делали все новые и новые признания в надежде смягчить свою участь. Даже сейчас, спустя почти семьдесят лет, их трудно читать спокойно. Каменев закончил свое выступление, сел, потом опять вскочил и попросил не трогать его детей. «Независимо от того, каким будет мой приговор, я заранее считаю его справедливым, – заявил близкий соратник Ленина. – Не оглядывайтесь назад, – обратился он к своим сыновьям. – Идите вперед. Следуйте за Сталиным!»

Судьи удалились для вынесения вердикта. Конечно, никакого обсуждения не было и в помине. Приговор был известен давно. В 14.30 судьи вернулись в зал. Все подсудимые были приговорены к расстрелу. Один из несчастных, выслушав смертный приговор, закричал: «Да здравствует дело Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина!»