Двор Тумана и Ярости

Я застонала так громко, что заглушила шум дождя, когда он скользнул в меня вторым пальцем, настолько наполняя меня, что я больше ни о чем не могла думать, не могла даже дышать.

— Вот так, — прошептал он, его губы двигались по моему уху.

Мне до смерти надоело, что моя шея и ухо получают столько внимания. Я изогнулась, как могла, и увидела, что он пожирает меня взглядом, глядя на меня, на руку в моих штанах, на то, как я двигаюсь на нем.

Он все еще не отрывал от меня взгляд, когда я поймала его губы своими, слегка кусая его за нижнюю губу.

Рис застонал, погружая пальцы глубже. Сильнее.

Меня не заботило — ни капельки не заботило, что я, кто я, и где я; я полностью сдалась ему, раскрывая губы. Его язык ворвался в мой рот, словно показывая мне своими движениями, что именно он будет делать, если окажется между моих ног.

Его пальцы погрузились в меня и вышли, медленно и сильно, и все мое существо сузилось до ощущения их во мне, напряженности во мне, возрастающей с каждым глубоким проникновением, с каждым вторящим ему ударом его языка в моем рту.

— Ты не представляешь, насколько я… — Он замолчал на полуслове и снова застонал. — Фейра.

Звук моего имени на его губах стал последней каплей. Разрядка растеклась вниз вдоль моего позвоночника, и я вскрикнула, но его губы накрыли мои, словно он мог жадно поглотить этот звук. Его язык ласкал мое нёбо, пока я содрогалась на нем, тесно сжимаясь. Он снова выругался, тяжело дыша, его пальцы ласкали меня сквозь последние волны спазмов, пока я не замерла, обмякшая и дрожащая, в его руках.

Я не могла вдохнуть достаточно глубоко и часто, когда Рис вытянул пальцы, откидываясь назад, так, чтобы я могла встретиться с ним взглядом. Он прошептал:

— Я хотел сделать это тогда, когда почувствовал твою влажность во Дворе Кошмаров. Я хотел взять тебя прямо там на глазах у всех. Но больше всего я хотел сделать лишь это. — Он, удерживая мой взгляд, поднес пальцы ко рту и втянул в себя, пробуя их на вкус.

Пробуя меня на вкус.

Я собиралась съесть его живьем. Я скользнула рукой к его груди, чтобы опрокинуть его назад, но он перехватил мое запястье.

— Когда ты будешь вылизывать меня, — сказал он грубо, — я хочу быть наедине с тобой, далеко-далеко ото всех. Потому что, когда ты будешь вылизывать меня, Фейра, — сказал он, оставляя кусающие поцелуи на моем подбородке, шее, — я собираюсь позволить себя рычать так громко, что могу обрушить гору.

Я мгновенно вновь стала мокрой, и он рассмеялся себе под нос.

— А когда я буду вылизывать тебя, — сказал он, оборачивая руки вокруг меня и притягивая ближе к себе, — я хочу, чтобы ты растянулась на столе, словно мой личный пир.

Я захныкала.

— У меня было много, очень много времени, чтобы обдумать, как и где я хочу тебя, — сказал Рис, оставляя жар дыхания на моей шее, его пальцы скользнули под полоску моих штанов, но не двинулись дальше. Их дом на этот вечер. — У меня нет желания сделать это все за одну ночь. Или в комнате, где я даже не могу взять тебя у стены.

Я вздрогнула. Он оставался длинным и твердым напротив меня. Я должна была почувствовать его, должна была заполучить эту внушительную длину внутрь себя…

— Спи, — сказал он. С тем же успехом он мог бы приказать мне дышать под водой.

Но он вновь начал гладить мое тело — не возбуждая, но успокаивая — длинные, приятные движения по моему животу, бокам.

Сон настиг меня быстрее, чем я думала.

И может быть, это было из-за вина или последствие удовольствия, что он выжал из меня, но мне не приснилось ни одного кошмара.

Глава 49

Я проснулась, согретая, отдохнувшая и безмятежная.

В безопасности.

Солнечный свет проникал через грязное окно, высвечивая красным и золотым обнимающее меня крыло — укрывавшее меня так всю ночь, защищая от холода.

Руки Риса обвились вокруг меня, его дыхание было глубоким и ровным. И я знала, что для него также необычен, как и для меня, столь глубокий и мирный сон.

То, что мы сделали прошлой ночью…

Осторожно я повернула к нему лицо, и его руки слегка напряглись, словно подсознательно удерживая меня, чтобы я не исчезла вместе с утренним туманом.

Его глаза распахнулись, когда я опустила голову на сгиб его руки. Мы смотрели друг на друга, укрытые его крыльями.

И я вдруг поняла, что именно это мне хочется делать всю вечность.

Я тихо спросила:

— Почему ты тогда заключил эту сделку со мной? Зачем попросил проводить с тобой неделю каждого месяца?

Яркие фиолетовые глаза закрылись.

Я не смела подумать, какой ответ ожидала услышать, но уж точно не тот, что прозвучал:

— Потому что мне было необходимо разумное объяснение для Амаранты, потому что хотел разозлить Тамлина, и потому что я должен был сохранить тебе жизнь, но чтобы при этом это не выглядело милосердным.

— А…

Рот его напрягся.

— Ты ведь знаешь… ты знаешь, что нет ничего, чего бы я ни сделал ради своего народа, ради своей семьи.

И я была лишь пешкой в этой игре…

Его крылья сложились за спиной, и я заморгала от влажного воздуха.

— Хочешь помыться? — спросил он.

Я вся сжалась при воспоминании о грязной, смердящей уборной этажом ниже. Даже справить там нужду было отвратительно.