Двор Тумана и Ярости

— А это возмоно? Не пускать тебя к себе в голову?

— Не особо, но кто знает, насколько ты сильна? Продолжай практиковаться, и мы увидим, что из этого получится.

— Я все еще буду связана этой сделкой на Нинсар?

Молчание.

Я продолжила:

— После… После того, что произошло… — я не могла упомянуть детали того, что случилось Под Горой, что он сделал для меня во время битвы с Амарантой, и что сделал после. — Я думаю, мы можем согласиться с тем, что я ничего тебе не должна, а ты не должен мне.

Его взгляд был тверд.

Я продолжила.

— Разве недостаточно того, что мы все стали свободны? — я положила татуированную руку на стол. — В самом конце, я думала, что ты другой, полагала, что это все это было твоей маской, но похищать меня, держать здесь… — я покачала головой, не в силах найти подходящие слова, чтобы убедить его расторгнуть эту сделку.

Его глаза потемнели.

— Я не враг тебе, Фейра.

— Тамлин говорит, что враг, — я сжала свои татуированные пальцы в кулак. — Все говорят, что ты враг.

— А что думаешь ты? — Он снова откинулся в кресле, но лицо оставалось мрачным.

— Ты делаешь чертовски отлично стараешься, чтобы заставить меня согласиться с ними.

— Лгунья, — промурлыкал он. — Ты когда-нибудь говорила своим друзьям о том, что я сделал с тобой Под Горой?

Похоже, тот комментарий за завтраком и правда задел его.

— Я не хочу говорить ни о чем, что касается того времени. С тобой или с ними.

— Нет, потому что намного легче притвориться, будто этого никогда не было и позволять им нянчиться с собой.

— Я не позволяю им нянчиться со мной.

— Вчера они упаковали тебя как подарок. Словно ты была его наградой.

— И?

— И? — Проблеск гнева, а затем он исчез.

— Я готова возвращаться домой, — просто сказала я.

— Где ты будешь заточена до конца своей жизни, особенно, когда начнешь плодить наследников. Не могу дождаться. Хочу увидеть, что же сделает Ианта, когда доберется до них.

— Похоже, ты не слишком высокого мнения о ней.

Что-то холодное и хищное появилось у него в глазах.

— Не могу сказать, что это не так, — он указал на чистый лист бумаги. — Начинай переписывать алфавит. До тех пор, пока твои буквы не будут идеальными. И каждый раз, как заканчиваешь строчку, опускай и поднимай свой щит. До тех пор, пока это не войдет в привычку. Я вернусь через час.

— Что?

— Переписывай. Алфавит. До…

— Я слышала, что ты сказал.

Придурок. Придурок. Придурок. Придурок.

— Тогда приступай, — Рис поднялся на ноги. — И имей совесть не обзывать меня придурком, когда твои щиты опущены.

Он исчез в тумане тьмы до того, как я поняла, что позволила своей алмазной стене рухнуть.

* * *

К тому времени, как Рис вернулся, мой был ощущался, словно грязная лужа.

Я потратила целый час, делая то, что мне было велено, хотя вздрагивала от каждого звука, доносящегося с ближайшей лестницы: тихие шаги слуг, взмахи менявшихся простыней, кто-то напевающий красивую и струящуюся мелодию. И помимо этого, пение птиц, обитавших как в этой неестественно теплой горе, так и в многочисленных цитрусовых деревьях в кадках. Никаких признаков источника моих мучений. Даже никаких часовых, следящих за мной. Похоже, я была предоставлена сама себе.

Это было хорошо, поскольку мои попытки опустить и поднять свой ментальный щит часто заканчивались тем, что я кривила, напрягала лицо, и оно приобретало измученный вид.

— Неплохо, — сказал Рис, выглядывая из-за моего плеча.

Он появился несколько минут назад и держался на приличном расстоянии, и если бы я не знала его лучше, то могла бы подумать, что он делал это, потому что не хотел напугать меня. Как будто он был осведомлен о том эпизоде, когда Тамлин подкрался ко мне сзади, и меня охватила такая паника, что я сбила его с ног ударом в живот. Я постаралась не вспоминать шок на лице Тамлина, то, как легко было сбить его с ног, и как унизительно было для меня выставлять свой ужас напоказ..

Рис просмотрел страницы, которые я исписала, изучая их, отслеживая мой прогресс.

А затем… Скрежет когтей внутри моего сознания — он лишь царапал черную, мерцающую стену.

Я бросила все свои силы к этой стене, в то время, как когти начали толкать, проверять стену на наличие уязвимых мест…

— Что ж, что ж, — промурлыкал Рис, те ментальные когти исчезли. — Будем надеяться, сегодня ночью я наконец-то хорошо высплюсь, если, конечно, ты сможешь удерживать стену во время сна.

Я опустила щит, послала «ласковое» слово через мост между нами и возвела стены обратно. За ними мой разум дрожал, словно желе. Мне нужно было вздремнуть. Отчаянно.

— Может я и придурок, но взгляни на себя. Быть может, в конце концов мы сможем поразвлечься с нашими уроками.

* * *

Я все еще хмурилась, смотря на мускулистую спину Риса и держась на десять шагов позади него, когда он вел меня по залам главного здания, широкие горы и голубое небо были единственными свидетелями нашего молчаливого шествия.

Я слишком вымоталась, чтобы спрашивать, куда мы идем, а он не стал объяснять, когда мы подымались наверх — пока мы не добрались до круглой комнаты на самой вершине башни.