Двор Тумана и Ярости

Улыбка Кассиана стала шире, когда он потянулся через Амрен, чтобы похлопать своего друга по плечу. Азриэль вздохнул — звук величайшего страдания. Самое теплое выражение на его лице за все время. — Новенький бастард в лагере — нетренированный говорящий с тенями — идеальная мишень для пинков. Не говоря уже о том, что он не мог даже летать из-за…

— Не отклоняйся от темы, Кассиан, — лениво вмешалась Мор.

И ведь действительно, вся теплота испарилась с лица Азриэля. Но я переступила через своё любопытство, и Кассиан снова пожал плечами, не обращая внимания на тишину, которая казалось лилась со всех сторон от говорящего с тенями.

Однако Мор увидела это, даже когда Азриэль не удосужился признать ее обеспокоенный взгляд. Она продолжала смотреть на его руку, словно собираясь коснуться ее, но передумала.

— Рис и я превратили его жизнь в сущий ад, был он говорящим с тенями или нет. Но мать Риса была знакома с матерью Аза, поэтому она забрала и его к себе. Когда мы подросли, то поняли, что все вокруг так сильно ненавидели нас, что у нас будет больше шансов на выживание, если мы будем держаться вместе.

* * *

У тебя есть какие-нибудь способности? — спросила я его. — Как у них? — я кивнула подбородком в сторону Азриэля и Риса.

— Взрывной характер не в счет, — подсказала Мор, когда Кассиан открыл рот.

Он ухмыльнулся ей так, что я поняла — быть беде, но он ответил мне:

— Нет. У меня таких нет, не считая убойной силы. Бастард, рожденный никем, до мозга костей.

Рис подался вперед, намереваясь оспорить, но Кассиан перебил его:

— Пусть так, другие мужчины знали, что мы отличались от остальных. И не только потому, что мы были два бастарда и один полукровка. Мы были сильнее, быстрее, и один лишь Котел знал почему, но мы были разделены, и по его воле нашли друг друга. Мать Риса тоже видела это. В особенности, когда мы достигли совершеннолетия, и все, что нам хотелось делать — это трахаться и драться.

— Мужчины ужасные существа, правда? — заметила Амрен.

— Омерзительные, — сказала Мор, цокнув языком.

Какая-то выжившая, крохотная часть моего сердца хотела… от души рассмеяться.

Кассиан пожал плечами.

— Сила Риса росла с каждым днем и все, включая лордов лагеря знали, что он сможет распылить их, если захочет. А мы двое… мы не отставали. — Он постучал по алому Сифону пальцем. — Иллириец-бастард никогда не получал ни одного из них. Никогда. Но их вручили мне и Азу, хоть и с неохотой, и каждый воин в каждом лагере по ту сторону гор оценивал нас. Лишь чистокровные придурки получали Сифоны — рожденные и вскормленные ради одной цели — убивать. Они все еще не спят по ночам, ломая голову, откуда, черт возьми, мы их взяли.

— Затем пришла Война, — продолжил Азриэль. То, как он говорил, заставило меня выпрямиться. Слушать. — И отец Рисанда посетил наш лагерь, чтобы посмотреть, как поживает его сын спустя двадцать лет.

— Мой отец, — сказал Рис, болтая вином, один раз, другой, — увидел, что его сын не только начал соперничать с ним за власть, но и объединился с возможно двумя самыми смертоносными иллирийцами в истории. Он вбил себе в голову, что если нам дать легион в этой Войне, то мы легко сможем обратить его против него самого.

Кассиан хихикнул.

— Поэтому этот ублюдок разделил нас. Он отдал Рису под командование легион иллирийцев, которые ненавидели его за то, что он был полукровкой, а меня зашвырнули в другой легион как обычного пехотинца, даже учитывая, что моя сила превосходила любого из военных лидеров. Аза он держал у себя как личного говорящего с тенями, по большей части для шпионажа и грязной работы. Мы все встречались лишь на полях сражений в течение всех семи лет, что бушевала Война. Рассылали списки раненых и убитых среди иллирийцев, и я читал каждое из них, боясь увидеть их имена. Но затем Рис был схвачен…

— Это история для другого раза, — сказал Рис так резко, что даже Кассиан поднял брови, но затем кивнул.

Фиолетовые глаза Риса встретились с моими, и я задумалась, мерцал ли в них настоящий звездный свет, когда он говорил.

— Когда я стал Высшим Лордом, я сделал этих четырех своим Внутренним Кругом и сказал старому двору моего отца, что если у них были какие-то проблемы с моими друзьями — они могут уйти. Все так и сделали. Оказывается, что худшее, что мог сделать Высший Лорд-полукровка — это назначить двух женщин и двух иллирийских бастардов.

В какой-то степени, все равно, что смертных.

— Что… что произошло с ними потом?

Рис пожал плечами, эти великолепные крылья всколыхнулись от его движения.

— Знать Ночного Двора разделилась на три категории: те, кто ненавидел меня так сильно, что когда Амаранта пришла к власти, они примкнули к ее двору и вскоре оказались мертвы; те, кто ненавидели меня достаточно, чтобы попытаться свергнуть меня, но и они встретились с последствиями; и те, кто ненавидели меня, но не были глупцами, и с тех пор терпят правление полукровки, особенно, когда оно так редко пересекается с их жалкими жизнями.

— Они… это они живут под горой?

Кивок.