Дворец, где разбиваются сердца

– Ах, о его любвеобильности ходят подлинные легенды! Сильвио, без сомнения, выдающаяся личность, поэтому я и примкнул к его войскам, однако в последнее время в его поведении прослеживаются тревожные черты. Он считает себя непобедимым, кроме того, заговаривает об установлении в Коста-Бьянке диктатуры и провозглашении страны империей. Я сам родился в империи, мой отец выступил когда-то на Сенатской площади против абсолютной монархии, но потерпел поражение. Его казнили... И я дал себе зарок, что буду бороться с тиранами. И Сильвио, который до недавнего времени был именно революционером, что и прельщало меня в нем, разительно быстро превращается в политического авантюриста. Он хочет повторить путь Наполеона, однако забывает, чем закончилась судьба этого великого и гордого человека – поражением, позором и смертью в одиночестве.

Голос графа пленил Каролину. Он спас ее во второй раз! Михалевский продолжил:

– Я замолвлю слово за Артуро перед Сильвио. И, думаю, смогу сделать так, чтобы вам не требовалось поступаться своей честью ради помилования мужа вашей сестры.

– Спасибо, граф, – сказала Каролина.

Илларион поклонился в ответ и сказал:

– Вы напоминаете мне мою жену Лизоньку... Ту самую, которая осталась в Петербурге. Увы, но она, как и ваша сестра, безумна. Но я люблю ее и не могу бросить!

Каролина покинула кабинет Сильвио. Она верила графу. От него исходили непонятная энергия и спокойствие, и, кроме того... Кроме того, он был таким привлекательным мужчиной – герой сражений, аристократ, галантный красавец... Но у него есть жена!

Следующим утром Каролина проснулась от барабанной дроби. Лулу, дрожа всем телом, сказала:

– Начинается казнь! И синьор Артуро среди приговоренных!

Каролина выбежала на площадь. Так и есть, на помосте находились те, кого несколькими минутами ранее приговорили к смертной казни за сопротивление военным действиям бунтовщиков. Сильвио, сияющий золотым мундиром, с множеством орденов, возвышался на балконе особняка, наблюдая за происходящим.

– Солдаты мои! Дети мои! Братья и сестры!

Он начал пафосную речь, которая пленила простых мятежников. Каролина отдала должное ораторскому таланту Сильвио – маршал и будущий император умел затронуть струну в душе любого, поэтому Асунсьон и был так популярен среди рабов. Сильвио произвел в бригадные генералы двух негров, что снова вызвало бурю восторга, затем объявил:

– Но те, кто борется с нами, должны понести заслуженное наказание! Поэтому пусть бывшие палачи сами станут жертвами! Начинайте казнь!

Забили барабаны. Каролина с ужасом увидела, как два рослых негра подхватили за руки одного из находившихся на эшафоте и, несмотря на его отчаянное сопротивление, заставили опуститься на колени. Один взмах остро заточенного меча – и голова была отсечена. Артуро, он тоже среди приговоренных к смерти! Но как же обещание, данное ей графом?

Она заметила на балконе среди свиты Сильвио и Иллариона Михалевского. Тот склонился к маршалу и что-то доказывал ему. Каролина увидела, как палачи взяли под руки Артуро, но тот, стряхнув их, сам чеканным шагом проследовал к залитому кровью эшафоту. Что за гордый человек!

В тот самый момент, когда меч взвился в воздухе и солнечные лучи отразились на его гладкой поверхности, на мгновение ослепив Каролину, раздался властный голос Сильвио:

– Остановите казнь!

Палач опустил меч, оставив Артуро в живых. Маршал произнес:

– Мы не будем уподоблять себя по жестокости тем, против кого боремся с таким успехом. Не сомневаюсь, если бы в их руках оказался я или вы, то нас непременно бы убили. Потому что эти трусы боятся нас! Но мы не боимся их! Поэтому все те, кто ждет своей казни, получают мое помилование! Но это не значит, что они, оставшись в живых, станут свободными людьми. Они отправятся на плантации – работать, как работали вы, братья, как и я работал на каторге!

Сильвио всегда знал, как объяснить массам тот или иной свой поступок. Его помилование было встречено одобрением масс, особенно рабы поддержали решение сослать пленных на плантации. Впрочем, как знала Каролина, это тоже означает смертный приговор, только не мгновенную смерть, а убийство, растянутое по времени на несколько месяцев среди нестерпимой жары, многочасовой адской работы и побоев надсмотрщиков.

Каролина вернулась в особняк, Сильвио приказал ей явиться к себе. Маршал в присутствии графа Михалевского заявил:

– Артуро помилован, как ты того и хотела. И в отличие от других, он не отправится на плантации. За мое милосердие ты должна быть благодарна графу! И кстати, я подписал указ, согласно которому процесс, признавший тебя виновной в убийстве мужа-адмирала, признается недействительным и сфабрикованным. Отныне твое имя ничем не запятнано. Но мне жаль, что ты приняла иное решение, Каролина, мне очень жаль...

Сильвио был чем-то недоволен, однако Каролина не понимала, чем именно. Когда она вышла из кабинета, ее нагнал граф. Он сказал: