– Выходит, ты всего-навсего машина? Это ужасно – быть безмозглым орудием чьей-то ненависти.
Джерсен усмехнулся.
– Не совсем так. Дедушка учил меня, или, правильнее будет сказать, не жалел денег на учителей, и я благодарен ему. Без такой выучки я бы давно уже погиб.
– Ужасный старик – так искалечить мозг ребенка!
– Он был человек идеи, – возразил Джерсен. – Дед любил меня и полагал, что я разделю его идею. Так оно было и есть.
– А будущее? Неужели месть – это все, чего ты хочешь от жизни?
– Месть?.. Я так не думаю. У меня всего одна жизнь, и я знаю, что рассчитываю получить.
– Но почему не попробовать достичь тех же целей, обратившись к какому-нибудь официальному агентству?
– Никаких официальных агентств здесь нет. Разве что МПКК, да и та беспомощна.
– Тогда почему не обратиться к правителям Скопления Ригеля или другого столь же значительного мира? У тебя достаточно энергии и денег. Неужели это хуже, чем убивать собственными руками?
Джерсен не нашел разумных возражений.
– Не пойдет, – буркнул он. – Я работаю один и делаю все, как надо.
– Но ты бы мог учиться!
Джерсен покачал головой.
– Я увязну в этих премудростях и стану ни на что не годен.
Ифигения поднялась и отошла к балюстраде, устремив взгляд на Чудотворный океан. Джерсен любовался ее чистым профилем, гордой осанкой так, словно никогда не видел девушку раньше. Приближалось время утраты, когда все легкое и радостное уйдет из его жизни. Ветер играл светлыми волосами Ифигении, а она не отрывала глаз от синих вод, сияющих под лучами Ригеля. Джерсен вздохнул, развернул газету и рассеянно пробежал глазами первую страницу.
Джерсен поднял голову. Ифигения не шевелилась, и он снова углубился в чтение.
Ифигения сменила позу – облокотилась на перила, но по-прежнему не сводила глаз с горизонта. Лаская взглядом мягкие очертания ее тела, Джерсен невольно почувствовал соблазн сложить оружие. Он теперь сказочно богат и мог бы жить беззаботно… Кирт с минуту размышлял об этом, затем пожал плечами и вернулся к газете.