Дворец Посейдона

Дато тут же последовал его примеру.

— Ты так не делай, простудишься!

Они вышли со двора. Беко оглядывался по сторонам, словно выбирал, куда пойти. Наконец они двинулись в сторону, противоположную морю, но по пути им встретился мужчина с бульдогом, увешанным медалями. Дато увязался за бульдогом, и поэтому они снова очутились на набережной. Возгордившийся от их нескрываемого восторга хозяин бульдога сел на ту же скамью, где они сидели раньше. Бульдог тоже вскочил на скамью, но поскользнулся, и чуть не свалился, однако вскарабкался кое-как и разлегся, положив голову на колени хозяину.

Беко и Дато остановились поодаль. Мужчина не смотрел в их сторону, бульдог косился, прищурясь.

— Пошли, — сказал Беко.

— Подожди, — прошептал Дато.

У Беко от голода кружилась голова, со вчерашнего дня он ничего не ел. К хозяину бульдога подошла женщина с зонтиком. Мужчина встал, бульдог тоже сполз со скамьи. Видно, медали он получил не за прыжки. Мужчина поцеловал даме ручку. Женщина громко захохотала, мужчина подхватил ее под руку, и они ушли. За ними поплелся бульдог, раза два оглянувшись назад.

— Какой большой, — протянул Дато.

— Мне бы одну из его медалей, без экзаменов бы в институт попал, — засмеялся Беко.

— Дедушка говорит, что я буду доктором.

— Доктором быть хорошо.

— А я хочу стать моряком.

— Это тоже неплохо.

— А что лучше?

— Вообще-то доктор и на корабле нужен.

— Сколько у него медалей, видел?

— А как же!

— Пить хочу!

— Да что это с тобой, — рассердился Беко, — все пить да пить!

— Больше не буду.

— Если хочешь, пошли, попьем.

Они снова вернулись в тот же двор и напились. Беко подставил под струю шею:

— Спать хочу, умираю!

— Нет, знаешь, — объявил Дато, — я лучше бульдогом буду.

— Это трудно…

— Почему?

— Потому что трудно.

— А если буду учиться?

— Все равно трудно.

Дато вдруг остановился, и лицо его исказилось.

— По-большому хочешь или по-маленькому? — спросил Беко.

— По-маленькому.

— Я же говорил, много не пей. Иди опять в тот двор.

— Один я не пойду, — Дато опустил голову.

— А я тебя мужчиной считал! — упрекнул Беко. — Пошли.

На обратном пути Дато заметил у противоположного тротуара машину иностранной марки и побежал к ней. Беко за ним. Вокруг машины собрались мальчишки. Беко и Дато простояли до тех пор, пока не пришел хозяин машины. Он достал из кармана ключи, открыл дверцу, сел за руль и как ни в чем не бывало укатил.

— «Бьюик», — сказал Дато.

— Наверно, — согласился Беко.

— Пить хочу, — заикнулся было опять Дато, но, взглянув на Беко, поспешно добавил: — Нет-нет, я пошутил!

Они вышли на набережную и снова сели на свою скамейку.

— Спать хочется, — сказал Беко.

Дато лег на скамью и положил голову Беко на колени.

— Какой большой был бульдог!

— Да.

— Здесь хорошо, — сказал Дато.

Море бесшумно ластилось к зеленым скользким камням. Катера не было видно, возле билетной кассы вытянулась очередь.

У Беко слипались глаза. Сверкающее море, солнце, люди и эвкалипты, походившие на ободранную картонную декорацию, — все смешалось и мерно, бесшумно покачивалось. Медали бульдога посверкивали то в верхушках деревьев, то на парапете набережной. «Как же меня в сон клонит», — думал Беко, воображая, что не спит, потому что все, что он видел, совсем не походило на сон. Во всяком случае, он сам так думал. На деревьях висели фотографии в бамбуковых рамках, и на этих фотографиях он и Дато пили воду или махали Спинозе из окна «Бьюика». Спиноза по канату поднимался в космический корабль. На гладкой обшивке корабля играли блики от медалей бульдога, и где-то кричал паровоз. Нет, не слышно было, как он кричал, а видно. Нагруженный детьми поезд скользил по морю. Правда, он больше был похож на катер, но все-таки это был поезд, потому что тащил его паровоз, а на паровозной крыше сидел он, Беко, и играл на трубе.

— Едем! — пела труба. — Едем!

И тот Беко, который сидел под пальмой, удивлялся другому Беко: куда это он едет? И сам хотел уехать, но не мог встать — на коленях лежала тяжелая голова бульдога, и колени были мокрыми от пота. А другой Беко, веселый и беспечный, бежал по улице и бросал в красные пузатые автоматы медали бульдога, из автоматов фонтаном била газированная вода. В лужах плескались голые мальчишки, и в водяной пыли возникала радуга. Привет из Сухуми, привет из Батуми, привет из Москвы, привет из Гренландии, привет из Мозамбика, привет из Владивостока, привет из Сицилии, громко распевал второй Беко, который бежал к магазину, где на полках лежал теплый пахучий хлеб и стояли банки с медом.

Беко открыл глаза.

— Ты спал, — сказал Дато.

— Да, — виновато улыбнулся Беко.

Они снова пошли в тот же двор, чтоб напиться воды.

— Который час? — спросил Дато.

— Не знаю.

Они увидели часы над аптекой, стрелки показывали половину третьего.

— Мама будет волноваться, — сказал Дато.

— Поехали.

Вместо автобусной станции они двинулись к ботаническому саду, но их не впустили, так как у них не было денег на билеты. Потом они пошли смотреть обезьян, но и туда не попали без денег. Огорченные, они присели на камень.

— Я есть хочу, — пожаловался Дато.

— Есть хочешь или пить? — спросил Беко.