Дворец со съехавшей крышей

– Да уж, – поежилась я, – всем досталось. Звягин понять не мог, кто заклятым друзьям информацию слил. Акция готовилась в обстановке абсолютной секретности, простым сотрудникам о ней намеревались объявить только в момент появления в городе наружной рекламы.

Галина кивнула.

– Марина Ивановна Светке разболтала, а та со своим хахалем поделилась, за что от него машину получила. Дерьмовенькую, маленькую, но все же свои колеса.

– Ты уверена? – усомнилась я.

Девушка скрестила руки на груди.

– Стопудово! Наши так говорят. Иначе откуда у Бондаревой иномарка? И Светлану пару раз с Николаем видели, выходили они из дорогого ресторана ночью. Айфон тоже он ей купил.

– И почему об этом неизвестно Звягину? – возмутилась я.

Собеседница прищурилась.

– А кто ему настучит? Все жить хотят. Марина Ивановна узнает про это – и объявит человеку джихад. Нетушки, лучше промолчать!

Глава 22

Визитка Майи Филимоновой мирно лежала в ящике письменного стола. Набрав указанный в ней мобильный номер, я услышала:

– Алло.

– Здравствуйте, меня зовут Степанида Козлова, – представилась я, – работаю в фирме «Бак».

– Прекрасно вас помню, – чуть громче произнесла Майя.

– У меня к вам просьба… – завела я.

– Простите, я сегодня не работаю, – перебила меня Филимонова, – наверное, вы в курсе, Катя Фурсина умерла. У вас в фирме намечается какой-то праздник? Предполагаете снять наше кафе?

– Нет, речь идет о Екатерине, – пробормотала я. – Мне не хочется, чтобы о ней говорили гадости. И я чувствую себя виноватой – считала Фурсину доносчицей…

Майя молчала, а я говорила и говорила: пересказала историю про украденные колье и кольцо, сообщила о том, что видела и слышала Светлана, следившая за Катей. В конце концов я замолчала, и тогда Филимонова, неожиданно перейдя на «ты», сказала:

– Уже поздно, рабочий день завершился. Приезжай, побеседуем. Знаешь адрес Екатерины? Метро «Китай-город»…

Дом, где жила Фурсина, поразил меня великолепием подъезда, отделанного мрамором и украшенного хрустальными светильниками. Вместо бабушки-консьержки тут сидел швейцар в красной ливрее с золотыми пуговицами. Однако прежде чем попасть в роскошное великолепие холла, мне пришлось пройти через ворота металлоискателя и показать содержимое сумочки вежливому, но очень серьезному охраннику, у которого на поясе висела кобура с большим пистолетом.

Швейцар, кланяясь чуть ли не до земли, сопроводил меня к лифту и вместе со мной поднялся на третий этаж. Сам позвонил в дверь и сказал в домофон:

– Майя Ивановна, гостья пришла.

Массивная створка из натурального красного дерева распахнулась, появилась Филимонова.

– Спасибо, Игорь Николаевич. Входи, Степанида.

Я переступила через порог и постаралась не ахнуть. Поверьте, я видела богатые интерьеры, но в таком оказалась впервые. Лувр, Версальский дворец, замок Кондэ меркли перед жильем, где обитала простая московская девушка, скромная продавщица из фирмы «Бак». Интересно, сколько тут комнат?

– Общая площадь квартиры двести пятьдесят квадратных метров, – словно услышав невысказанный вопрос, сообщила Майя. – Слева на стене подлинник Маковского, дальше картина Коровина. Хочешь, покажу апартаменты?

– Если не затруднит, – пробормотала я, и мы отправились на экскурсию.

Спустя сорок минут Майя привела меня в огромную кухню, объединенную с гостиной, и принялась варить кофе. Я опустилась в кресло и попыталась справиться с изумлением. Ну и хоромы! И сколько картин! Там, где я сейчас сидела, на одной стене висело пять полотен, а на соседней три натюрморта, маленькие по размеру, причем расположенные так, словно они обрамляли какую-то большую картину. Я прищурилась. Точно, вон там, по центру, есть небольшое пятнышко, след от дюбеля. У меня прекрасное зрение, я вижу то, что другие не заметят.

Маша налила латте в стаканы фирмы «Баккара», положила на скатерть из валенсийских кружев серебряные ложки и сказала:

– Зачем я тебя сюда позвала? Бесконечно могла говорить, что Фурсина богата, но ты же мне не поверила бы. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. По оценке риелторов, эта жилплощадь стоит не один миллион долларов. И ты наверняка обратила внимание на картины, коллекции фарфора, серебра. Зачем Кате красть ювелирные изделия? Я не буду тебе рассказывать, каким Катюша была честным человеком, это не сработает. Даже святого можно загнать в такие условия, что он возьмет чужое без спроса. Но Катюшка могла снять со стены любое полотно и продать за огромные деньги. Здесь все принадлежит только ей. В чем смысл кражи? Катя очень хотела попасть на работу в дом «Рикардо», «Бак» для нее короткая остановка, всего-то площадка, где она нарабатывала необходимый стаж. Потерять прекрасную перспективу? Получить клеймо воровки? Очутиться за решеткой? Логичнее было бы выставить на аукцион хотя бы вон ту работу кисти Джона Констебля, великого английского художника. Стоит она немерено, и ее мгновенно приобрели бы в частную коллекцию или музей.