Дворец вожделений

Сано доверял ей больше, чем домыслам Хосины, будто Суйрэн сообщила Царю-Дракону о путешествии, а тот в награду сохранил ей жизнь. Очень похоже на Хосину: голословно обвинить беззащитную женщину, чтобы создать видимость успеха!

— Вот здесь живет Суйрэн.

Шизуру показала Сано маленькую, скудно обставленную комнату рядом с апартаментами Кэйсо-ин: лампа, шкаф с выдвижными ящиками и низкий столик, на котором возвышался буцудан — буддистский алтарь со священными текстами. Вокруг буцудана стояли курильницы с благовониями, лежали молитвенники.

— Она очень религиозна, — сказала Шизуру. — Хочет уйти в монастырь, когда станет слишком стара, чтобы работать.

Сано открыл шкаф и осмотрел содержимое — постельное белье, гребень и щетка, дешевый прибор для письма и скромная, почти монашеская одежда. Ничего порочащего добрую репутацию Суйрэн.

— Вы не заметили в ней чего-то необычного перед поездкой? — спросил он, закрывая дверцы шкафа.

— Она была такой, как всегда… тихой, добродушной и трудолюбивой, — ответила Шизуру, — хотя ей пришлось надзирать за сбором вещей госпожи Кэйсо-ин, а внезапный отъезд вызвал великий переполох.

— Перед отъездом из Эдо она ни с кем не встречалась, не посылала записок?

— Начальник полиции Хосина задавал эти вопросы, и я могу лишь повторить: Суйрэн никуда не отлучалась. Она была слишком занята. И не отправляла никаких записок. И точно знаю, потому что проверяю все записки, уходящие из Больших Внутренних Покоев.

Похоже, Суйрэн не имела возможности связаться с похитителями, однако Сано не торопился снять с нее подозрения.

— Кто ее родственники?

Госпожа Шизуру назвала клан, в течение нескольких поколений служивший Токугаве и живущий в одном из отдаленных имений сёгуна.

— Она никогда не видится с родственниками. Обязанности постоянно держат ее в Эдо.

— В городе у нее есть друзья? — Сано не исключал, что служанка каким-то образом могла столкнуться с преступником и тот принудил ее сообщать о передвижениях госпожи Кэйсо-ин, а затем похитил женщин.

— Мне это неизвестно. Вся ее жизнь проходит здесь. — Шизуру обвела рукой Большие Внутренние Покои. — Сомневаюсь, что она вообще знакома с кем-то за стенами замка.

«Суйрэн не похожа на соучастницу преступления, — подумал Сано. — Возможно, сообщников не было вообще и Царь-Дракон узнал о поездке, увидев сопровождавшую Кэйсо-ин процессию, или из разговоров». И все же Сано не мог отринуть эту версию только потому, что Суйрэн не вызывала подозрений, а Хосина, высказавший ее, — доверия. Сообщником мог быть и дворцовый чиновник, и стражник, и служанка — любой из сотен людей, узнавший о поездке до того, как женщины покинули Эдо. Это мог быть даже кто-то из челяди Сано, где все знали, что Рэйко и Мидори собираются к горе Фудзи с госпожой Кэйсо-ин. Сано расстроился от одной мысли, что кто-то из его вассалов или слуг мог стать предателем. Перспектива проверять каждого ввергла его в уныние, тем более что сообщника могло и не быть.

Но есть ли путь, который не заведет его расследование в тупик? Канцлер Янагисава скажет ему, удалось ли в клане Кии обнаружить подозреваемых, более подходящих на эту роль, чем торговец Нарая. А пока придется искать сообщника здесь, в Больших Внутренних Покоях, начав с других людей, сопровождавших мать сёгуна.

— Покажите мне комнаты всех женщин из свиты госпожи Кэйсо-ин, — попросил он госпожу Шизуру.

Они начали с фрейлин. И если Суйрэн жила, словно монашка, эти дамы скромностью явно не отличались. В их комнатах Сано обнаружил роскошные одежды, украшения для волос, косметические средства, трубки для курения, игральные карты, музыкальные инструменты и кувшины с саке. Еще он нашел эротические картинки и резные нефритовые фаллосы, явно предназначенные для самоудовлетворения. Сано неловко было вторгаться в интимную жизнь мертвых женщин. Госпожа Шизуру рассказывала об их добродетелях, и ничто не указывало на связь с преступником, похитившим их хозяйку. Вопреки версии Хосины все они оказались невинными жертвами. Вернув вещи в шкафы. Сано повернулся к госпоже Шизуру.

— Теперь я осмотрю комнаты служанок.

Служанки жили в общей комнате в отдельном крыле Больших Внутренних Покоев. Шизуру наблюдала от дверей, как Сано осматривает немного ношенную дешевую одежду и безделушки, оставшиеся в деревянных шкафах от погибших во время резни женщин. Он доставал из шкафа кимоно в белую и синюю полоску, когда что-то звякнуло. Сано просунул руку в рукав халата, вытащил матерчатый кошелек, затянутый шнурком, и высыпал содержимое себе на ладонь — пять блестящих золотых монет.

— Чье это? — спросил он, передавая кимоно Шизуру.

— Оно принадлежало самой молодой служанке госпожи Кэйсо-ин. — удивленно сказала Шизуру. — Ее звали Марико. Что вы нашли?

Сано показал ей монеты.

— Откуда это у Марико?

— Не знаю. — На лице Шизуру мелькнула тревога. — Служанкам платили медью, не золотом. Марико потребовались бы годы, чтобы заработать столько денег, а она здесь всего шесть месяцев.

— Где она могла раздобыть деньги?

— Марико из бедной семьи, — покачала головой Шизуру.