Дворецкий слишком много знал

– Спасибо, что вы меня понимаете, – вдруг всхлипнула Анна. – Сейчас так мало людей, которые способны понять других. Обычно кроме своих потребностей их больше ничего не интересует.

– Меня интересует, – уверил ее Эрик. – Я вообще интересуюсь человеческой сущностью. Это так занимательно! Каждый человек индивидуален, неповторим! Он – истинное творение природы! Так как же можно отмахиваться от его внутреннего мира?

Анна снова всхлипнула.

– Благодарю.

– Не за что! Я таков, какой я есть! А вам больше нечего мне сказать?

– Нет, я рассказала обо всем. Разве что могу добавить, что иногда мы с Зеленским сильно ругались. Но я его не убивала. – И она попыталась улыбнуться.

– А из-за чего вы ругались? И почему вы не сказали нам об этом в прошлый раз?

– Как-то неудобно было. Вернее, даже не так. Я подумала, что это ни к чему. А вдруг вы решите, что я тоже имела мотив для его убийства.

– Если бы все люди, которые ругаются, убивали друг друга, то население нашей страны сократилось бы на миллионы человек! – серьезно сказал Эрик, но в его глазах промелькнула насмешливая искра.

– А ругались мы по банальной причине, – добавила женщина. – Зеленский крайне невнимательно относился к своим обязанностям. Он мог разрешить выгрузить доски прямо на общей дороге или оставить мусор около забора, хотя в нашем поселке это недопустимо. Каждый или сам отвозит мусор к воротам, или выносит к машине, которая проезжает по поселку три раза в неделю.

– Понятно. А вы, значит, заботились о чистоте и опрятности вашего поселка?

– Да, а разве это плохо?

– Это очень похвально! – с жаром заметил сыщик. – Только человек с такой широкой душой, как ваша, способен болеть за общественный порядок.

Анна с сомнением посмотрела на Эрика, но тот сидел с таким искренним видом, что усомниться в его словах было невозможно.

– Я вас очень попрошу, – продолжил он, – если что-то припомнится, сразу позвонить мне!

– Я все рассказала, – принялась оправдываться Анна.

– Я вам верю, – остановил ее Эрик. – Но вы ведь знаете, как иногда бывает: вроде все вспомнили, рассказали, а потом какая-нибудь деталь царапнет вашу память, и сразу припомнится еще что-то.

– Да, так бывает, – сразу успокоилась она. – Я обязательно позвоню, если что-то вспомню. А вы не забудьте позвонить Римминой маме, ладно?

– Хорошо, – улыбнулся Эрик. – Только она все равно к вам придет, чтобы расспросить о дочери.

– Я уеду в город! Не хочу сейчас с ней встречаться. Скажу, что ничего не знала.

– Как знаете… До свидания!

Эрик поклонился, как истинный джентльмен, и направился к двери. Мариша и Голубев спешно последовали за ним.

– А я и не знала, что ты такой чувствительный! – заметила Мариша, едва поспевая за сыщиком.

– С чего ты взяла, что я такой? – удивился он.

– Как же? Разве не ты произнес проникновенную речь перед Анной?

– Речь? Я лишь сказал несколько приятных слов женщине.

– А мы восприняли их как проявление сочувствия и понимания!

– На то и было рассчитано, – усмехнулся он. – Я постоянно твержу вам о том, что понимание человеческой натуры дает огромные преимущества. Только вам что говори, что нет! Как о стенку горох!

– Я не умею льстить, – надулся Голубев.

– А кто говорит о лести? Разве сочувствие – это лесть?

– В какой-то мере – да.

– Ты ошибаешься! Говорить то, что хочет услышать человек, – это не лесть, это мудрость! Я этой мудростью обладаю. А вы все еще сопротивляетесь!

– У меня никогда не получится сказать женщине, что она красивая, если она такой не является. У меня все на лице обычно написано.

– Не понимаю, о чем ты говоришь! Разве бывают некрасивые женщины?

– Конечно, – растерялся Голубев. – А вы так не считаете?

– Нет, ведь каждая женщина красива! Есть недалекие мужчины, которые не способны разглядеть в них эту красоту! Знаешь, почему ты до сих пор не женат?

– Почему?

– Ты не видишь женщин. Ты смотришь на них, но не видишь! Хочешь, я тебя женю через две недели?

– А как? – с сомнением поинтересовался Голубев.

– Очень просто! Я сам найду тебе девушку. Только ты не должен сразу возражать и говорить, что она тебе не нравится. Пусть она будет некрасива. Наша задача будет заключаться в том, чтобы ты разглядел в ней душевную красоту. А как только ты это увидишь, сразу все пойдет по-другому. Не только ты научишься ценить женщин, но и они тебя. Ну как, хочешь попробовать?

– Хочу! – кивнул Голубев.

Мариша тяжело вздохнула и покачала головой. Эрик явно подтрунивал над следователем, но тот этого не замечал. Все слова Эрика он принял за чистую монету и теперь горел желанием научиться понимать женщин.

– Эрик, зачем ты это сделал? – прошипела она, дергая сыщика за рукав.

– Что? – принял он невинный вид.

– Не притворяйся, ты все понимаешь! Зачем ты издеваешься над Голубевым?

– Мариша! За кого ты меня держишь! – делано рассердился он. – Я от чистого сердца хочу помочь другу, а ты… Эх!

– Ага! Рассказывай! Хочет он помочь! Голубев уже губу раскатал. Вон, смотри, идет и мечтает! А ты его обманываешь.