Дворецкий в Белом (СИ)

И ещё одной, но не последней жертвой шока стал Миура Санаи, отец Муку. Он только оправился от ареста Беники и надеялся, что школа больше никогда не появиться в новостях. Вначале он даже не признал фото парня, но потом вспомнил о словах супруг Тоору про друга его сына. Мужчина тут же набрал номер отца семейства.

— Алло, Тоору Кендзо–сан?

— Ох, Санаи–сан, добрый день, — голос мужчины был немного прерывист, — Вы тоже видели новости, да?

— Да, это вроде друг Муку… Как мой сын сейчас?

— Эм…

Санаи резко напрягся. «Что за странное «эм»?» — тут же подумал он.

— С ним что–то случилось?!

— Д–да, он был дома час назад, а сейчас… пропал.

— Пропал?!

***

И всё это время, пока полиция преследовала подозреваемого по местам его возможных преступлений, а горожане разбирались в ситуации с высоты своих диванов и строили свои невероятные теории, Аоко следовала собственному маршруту от парка до каждой улицы, магазина и любого места, где они с Кайто когда–то были. Ей казалось, что он будет здесь, на этом пути, который они прошли вместе.

Может всё же в закоулках того парка, между переходами той шумной улочки? Или недалеко от китайского ресторана, ближе к катку? И как насчёт академии? Вдруг он в соседнем ресторане или том концертном зале, где когда–то выступал известный фокусник? Аоко даже пробежала мимо своей школы и старой больницы, остановившись за углом улицы, по которой они возвращались домой в первый раз.

Она ни разу не смотрела в телефон, а ведь прошло несколько долгих часов — наступил вечер. Девушка была готова ударить себя, пока не заметила взгляд. Внимательный и знакомый взгляд, который наблюдает за ней, приковывая к себе всё внимание.

За поворотом невысокого многоквартирного дома с серым фундаментом под слабым светом бледно–жёлтого фонаря блестела белая форма дворецкого, пока каштановые волосы бледнели на фоне серых туч. Вниз упали первые капельки дождя, но Аоко уже увидела его, а Кайто понял это, развернулся и побежал.

Всё это время он бежал впереди, от конца к началу, вспоминая всё до мелочей — каждое слово, каждую дорогу, каждое место, ведь ничего не могло укрыться от его памяти.

Но главным местом он считал только три: дом Накамори, где он работал, парк, где впервые был честен с Аоко, и место, где он впервые увидел, насколько его хозяйка необычная. Это могло быть лишь одно место, как бы больно ему там не было.

Замусоренные дворы, сквозь которые Аоко бегала с друзьями детства, совсем не волнуясь о шпане, которая патрулировала широкий туннель. В детстве девушке везло не попадать в неприятности, но именно тут небольшая неприятность привела к длинной истории, полной милых поворотов, повседневных моментов и жестоких преступлений. От первых убийств Шингу до смерти Тои — всё это случилось с ними: с ней, кто подбежал к туннелю, мокрый насквозь от яростного дождя, и с ним, кто уже стоял под крышей, удивительно сухой и спокойный.

Он не смотрел на неё, стоял к ней спиной и скрещивал руки позади себя. Аоко не кричала на него, она стояла под ливнем и тихо спрашивала:

— Кайто, это правда сделал ты?

Часть полицейской группы следовала за ней, так что скоро она доберётся сюда, а признается Кайто или нет, его арестуют и будут судить. «К чему придёт суд?» — внезапно задумалась Аоко: «Шесть убийств… а если… смертная казнь{?}[В Японии по сей день легальна смертная казнь через повешение, при вынесении которой учитываются девять пунктов: количество жертв, жестокость убийств, мотив и т.д.]…?». Такие мысли заставили девушку сглотнуть, но она не должна волноваться. Не сейчас.

— Кайто, — чуть громче попросила она, — ответь, это правда ты?

Кайто немного наклонил голову вбок, будто выглядывал за угол, и замер в такой позиции. Он словно был не живым, к нему хотелось подойти и потрясти, пока он не ответит.

— Я, — внезапно тихо сказал он слегка хриплым тоном. «Хрип?» — Аоко удивлённо оглядела его: «Он вроде и не промок».

— Зачем? — вновь заговорила девушка, — Скажи мне, почему… почему ты сделал такое с ними?

— Может Вы и не поверите, но об одном убийстве я правда жалею, — его хриплый тон на секунду прервался, — Но другие… были опасностью.

— Есть столько других способов…

— У Вас есть право ненавидеть меня, я должен был об этом подумать, но теперь я бесспорно виноват. Полиция следует за Вами, да?

— Кайто, ты, — Аоко вновь нехотя сглотнула. Горло казалось сухим, настоящий вопрос застрял в нём, выталкивая другой, — почему твой голос так хрипит…?

— Какая разница? — внезапно весь хрип исчезает, а Кайто снова поворачивает свою голову в обычное положение, как если бы не было того странного наклона, — Я всё признаю, всё будет в порядке.

— А что, если тебя… повесят?

Кайто опустил руки по швам и ровно встал в переходе. Дождь перешёл с ливня на маленькие капли, а потом исчез, когда парень обернулся. Его голубые глаза странно сверкали, вызывая у Аоко загадочное ощущение, неописуемое словами.

Те слова, которые он сказал тогда, ярко отпечатались в её голове:

— Убийца в любом случае будет наказан.