Дворецкий в Белом (СИ)

— «Был хулиганистым и неконтролируемым ребёнком. Главным интересом и талантом были фокусы, потому он весьма ловкий. Спортом не интересовался. Панически боялся»… рыбы? — Накамори с нелепым выражением лица посмотрел на психиатра, потом на пациента.

— Ихтиофобия — редкая, но фобия. Вполне может быть, что это ассоциация со смертью родителей, если они утонули в море.

— Может быть… «Поступил в школу как и все, в шесть лет. Получал отличные оценки, тест на IQ показал самый высокий результат в классе, при этом Кайто оставался неконтролируемым хулиганом», — инспектор вновь повернулся к Кайто. Тот всё ещё игнорировал разговор, — «В один день классу надоело терпеть этого наглого мальчика и его избили».

В этот момент парень вновь дёрнулся, что моментально заметил психиатр. Он внимательно изучал нового пациента, но тот реагировал так слабо и почти незаметно, что мужчина ощущал себя юным студентом на первой практике. Это именно то время, когда ты даже теорию–то полностью не выучил, а сейчас должен наблюдать реальный случай психического расстройства или травмы.

— «Кайто не стал более смирным, даже если побои становились почти регулярными. Используя последний факт, мы потихоньку нашли к нему подход. Этот мальчик отнимал кучу нервов и времени, ведь был самодовольным, самостоятельным, изобретательным, умным… Так даже интереснее. Мы решили сделать из него идеального дворецкого — того, кто может всё», — инспектор перевернул лист. На нём стояла другая дата, близкая к выпуску из школы дворецких, — «Нам пришлось использовать крайние методы, но всё удалось. Он превратился в послушного овоща, который успешен почти во всём, что может пригодится. Кажется, это наш идеальный проект. А своё прошлое он вряд ли вспомнит».

Мужчины вновь повернулись к парню. Его глаза оставались пусты, и документы перешли к психиатру. Он убрал их в стол.

— Изучу их подробнее. А сейчас проведём небольшой тест, — Даичи повернулся к парню и снял ручку с внешнего кармана пиджака, — Кайто–кун, цвет этой ручки.

— 1E2460, Сигнальный Синий.

— О чём ты думаешь?

Кайто промолчал.

— Первый закон термодинамики?

— Энергия ниоткуда не возникает и не пропадает, она переходит из одного состояния в другое, из одного тела в другое. В любом процессе общая энергия вселенной или системы остаётся неизменной, — инспектор смотрел на дворецкого, не моргая. Фраза звучала, как зазубренная цитата из учебника, — Для термодинамического цикла чистая энергия, подаваемая в систему, равна чистой работе, проделанной системой.

— Хорошо, Кайто–кун… Где ты находишься?

— В больнице.

— Тебе устраивает твоя койка?

Кайто промолчал.

— Из какого материала она сделана?

— Стальной каркас, тиковая наволочка, подушка из натурального хлопка.

Психиатр вздохнул. Сейчас он действительно ощущал себя глупеньким студентом, который слушает не пациента, а преподавателя. Но ведь ему уже сорок один год и это — тяжёлый случай, который требует особого подхода, потому мужчина настойчиво спросил:

— Кайто–кун, что тебе нравится?

Внезапно, глаза пациента вновь блеснули странным огоньком. Неизвестно, был врач слишком настойчив. Неизвестно, перепутал ли Кайто вопросы «кто» и «что». Неизвестно, было ли это единственным ответом, который он мог дать. Но он сказал:

— Аоко–сама.

На секунду в комнате повисла тишина, а потом начался полный абсурд. Первыми внутрь влетели полицейские, за ними медсёстры. Затем в приёмную набежала куча скандирующих пациентов под безоговорочным командованием какой–то шепелявой старушки, голоса которых сильно раздражали. А потом входная дверь широко распахнулась, и из белой длинной ширмы, что скрывала собой койку пациента, показалась голова Аоко.

— Эй, мне уже можно?

— Наверно? — инспектор звучал очень неуверенно. Такой ответ от Кайто, вроде бы, не должен был ошарашить его — дворецких обучали прислуживать хозяевам и, наверно, это выливалось не только в беспрекословное послушание, но и в что–то вроде привязанности, но, быть может, просто проснулось его ревнивое отцовское сердце? Для него дворецкий был обычным молодым парнем.

— Садитесь на моё место, — пока Накамори всё глубже и глубже погружался в мысли, психиатр поднялся со стула, отряхивая руки по старой привычке, — Долго тут не сидите, или Вы планируете остаться на ночь?

— Думаю, да! Можно, папа? — ошарашенный отец бросил удивлённый взгляд на дочь.

— Может лучше…

— Нет, спасибо. Где я могу переночевать? — Даичи внимательно оглядел палату — просторная, места много, парень не в состоянии приставать, — Хм, ну, здесь хватит места. Правда матрас жёсткий…

— Ничего, мне без разницы! — почти в один прыжок, Аоко заняла стул, где ранее сидел психиатр, и широко улыбнулась дворецкому, — Кайто, сегодня я останусь с тобой. Я волнуюсь.