Дворянин

— Вне всякого сомнения, Даниил Николаевич,- коротко отозвался тот.

Когда они с Геруа уже неспешным шагом ехали от усадьбы к пристани, полковник наклонился к Даниилу и негромко спросил:

— Даниил Николаевич, прошу покорнейше простить, но не удовлетворите ли моё любопытство — а кто такой «чмо»?

На следующий день за полчаса до полудня Данька с сопровождающими приехали на уговорённое место — на вершину горы, которая в покинутом майором будущем называлась Вышка. В те времена здесь располагался мемориал пермским революционерам, к которому вела длинная лестница. Сейчас, естественно, ничего этого не было, да и сама гора выглядела не так — она вся была испещрена какими-то узкими пещерками…

Несвижский был трезв, сумрачен, и одет в мундир гвардейского полковника. Его сопровождало трое офицеров Железнодорожного батальона, державшихся достаточно отчуждённо, и небольшая кучка его прихлебателей. Совсем небольшая, раза в три меньшая, нежели компания у него за столом… И очень показательным было то, что обязанности секунданта исполнял не кто-то из офицеров батальона, а нервного вида тип из числа его собутыльников. Похоже, вчерашние события опустили авторитета господина полковника ниже плинтуса.

Двое секундантов отмерили двадцать шагов после чего встретились в центре и коротко переговорили. После чего полковник Геруа махнул рукой, подзывая дуэлянтов.

— Господа, прошу предъявить оружие!

Несвижский махнул рукой, подзывая денщика, и тот, подскочив рысью к своему господину, раскрыл массивную лакированную коробку, в которой на бархатном ложе лежал красивый кремнёвый пистолет.

— Настоящий «Ле Паж»!- благоговейно прошептал кто-то.

Даниил молча вырвал из кобуры свой двуствольный.

— М-м-м… Даниил Николаевич,- мягко обратился к нему Геруа,- я конечно помню, что вы выставили условия — на своих пистолетах, но ваш — двуствольный, так что…

Бывший майор молча воздел стволы вверх и нажал на один из спусковых крючков, выстрелом, разряжая верхний ствол.

— ДА-ДАХ!

— Ещё замечания есть?- спокойно поинтересовался он, уставя ледяной взгляд не на Александра Клавдиевича, а на сильно побледневшего секунданта Несвижского, который до сего момента не произнёс вообще ни слова.

— Н-нет…- сипло прошептал тот.

— Тогда позвольте выдвинутся на позицию,- холодно произнёс Данька и, резко развернувшись, мерным шагом двинулся к отмеченному месту, на ходу небрежно засунув пистолет в открытую кобуру. С момента нападения плотогонов он успел расстрелять почти восемь сотен зарядов, изрядно подняв своё мастерство обращения со своим стволом, причём последние три сотни раз тренировал, так сказать, «стрельбу по-ковбойски». То есть с выхватыванием пистолета из открытой кобуры и выстрелом от бедра. И последние полсотни выстрелов на пятнадцать шагов вполне надёжно поражали грудную мишень… Так что он не волновался, что противник его опередит. Ну, если он, конечно, будет стрелять как здесь принято — вытянув руку и жмуря левый глаз. А он будет стрелять именно так. Потому что за те три дня пока шёл сбор информации, он специально озадачил своих агентов, главным из которых был Прошка, на то, чтобы разузнать о стрелковых талантах соперника. Поскольку изначально собирался выйти на дуэль. Потому как любые другие варианты обязательно тянули за собой непременные «палки в колёса». Снять Несвижского с командования батальона ему никто не позволит, а если он останется — непременно будет мстить и гадить… Так вот, судя по собранной информации, никакими стрелковыми талантами шляхтич не обладал. Дуэлировал помаленьку — это да, но сейчас все так делают. Не смотря на имеющиеся запреты. Ну дык Пушкина куда позже на дуэли грохнули, а Лермонтова и вообще чуть ли не в середине века. На Кавказе, правда, а не в столице как Пушкина. Но и отсюда до Питера ничуть не ближе чем с Кавказа…

— Господа, приготовились!- громко произнёс Геруа. Несвижский, скинувший мундир и оставшийся в белой, нательной рубахе и щегольски ушитых до состояния лосин форменных брюках, несколько картинно развернулся и встал к Даниилу правым боком, согнув руку и воздев пистолет со взведённым курком стволом вверх. Данька же остался стоять прямо, да ещё и сложив руки на груди.

— Даниил Николаевич, вы можете взять пистолет в руку,- обратился к нему Александр Клавдиевич.

— Нет необходимости,- небрежно отмахнулся бывший майор. Полковник Геруа неодобрительно покачал головой, окинул взглядом всех присутствующих после чего демонстративно пожал плечами и поднял руку с зажатым в пальцах платком.

— Начинайте…

— ДА-ДАХ!

Данька картинным жестом сдул со ствола дымок, затем невозмутимо вытащил из кобуры шомпол и начал неторопливо заряжать стволы своего пистолета. Оружие всегда должно быть заряжено! Все остальные не отрываясь пятились на валяющуюся на траве грузную фигуру Несвижского, уставившегося мертвыми глазами на низкие тучи. А потом кто-то из зрителей прошептал:

— Он даже не успел опустить руку…

Все эти картины прошлого промелькнули перед мысленном взором Даньки, когда он развернулся к Николаю и, эдак, вкрадчиво спросил: