Дворянин

А сразу после фейерверка оркестр грянул кантату «Железная дорога» которую написал Алябьев… Ну да, Николай, помимо прокурора, долженствующего расследовать «убийство на дуэли начальника над Его Императорского величества Лейб-Гвардии Железнодорожным батальоном полковника Несвижского» привёз с собой едва ли не большую толпу, нежели была та, которая приезжала с Демидовым два года назад — военный оркестр, репортёров и литераторов, опять же художников и музыкантов, собственный конвой, чиновников Русско-Американской компании, купцов, торгующих с Китаем и Монголией, а так же тучу неясно какого народа непонятного вида и назначения. И все они сегодня были здесь, у моста… ну, то есть, вернее пока ещё собранной из брёвен эстакады через речушку Ломовка, в трёх с половиной верстах от Архангело-Пашийского завода.

Когда музыка, наконец, закончилась, и выстроенный рядом с оркестром караул из состава конвоя Великого князя Николая троекратно проревел «Ура!!!», Данька сделал шаг назад и махнул рукой. Пару мгновений ничего не происходило, а затем обе «кракозябли» взревели своими паровозными гудками и принялись медленно опускать и разводить в стороны свои визуально сцепленные ковши. Со стороны выстроившихся в линию художников нервно зашелестела бумаги. Стремившиеся непременно запечатлеть все столь впечатляющие детали этого воистину исторического момента мастера и подмастерья карандаша и кисти торопливо сбрасывали прямо на траву свои предыдущие эскизы и наброски и с напряжённо искажёнными лицами принимались за новые… Данька же только досадливо сморщился — эх, чёрт, как же не хватает нормальной фотографии. Но с какого бока к ней подступиться он со всем своим опытом фотографа-любителя даже не представлял. Вроде как там использовались какие-то соединения серебра, но какие? Да и людей катастрофически не хватало…

Уральская горнозаводская железная дорога открылась для сквозного движения двенадцатого сентября одна тысяча восемьсот двадцать четвёртого года. Более чем на пятьдесят лет ранее, чем в прошлой жизни бывшего майора. Правда никто, даже он сам, об этом не догадывались… Да он вообще не слышал, что такая дорога когда-то существовала. Потому как в самом конце XIX века она прекратила своё существование став частью общей сети железных дорог Российской империи. И даже такой фанат железных дорог, каким был Николай Азарович Усман, о ней своим студентам ничего не рассказывал. В истории российских железных дорог были куда более интересные проекты — начиная от самой первой полноценной железной дороги, связавшей две столицы — Николаевской и заканчивая всякими Транссибами с Турксибами. Нет, интересные и значимые проекты случались и позже — то же БАМ вспомнить… вот только БАМ начал основательно строиться только через десять лет после того, как бывший майор закончил железнодорожный техникум. Так что Усман ему про БАМ ничего рассказать не мог.

Впрочем, только запуском дороги запланированное действо не ограничилось. Когда Николай с Даниилом и Демидовым поднялись в штабной вагон, который был изготовлен по чертежам бывшего майора на Тагильском заводе для Демидова ещё в прошлом году, первым, кого они там увидели, оказался, вытянувшийся перед ними худенький паренёк с белым от волнения лицом, рядом с которым стоял не менее взволнованный Шиллинг.

— Вот, знакомьтесь, Ваше Высочество,- начал Даниил,- это — Федька Шашмурник, наш самый умелый телеграфист.

— Шашмурник?- удивился Николай.

— Ну да,- усмехнулся бывший майор.- Он из Усть-Гарёвского. У них село старообрядческое, так что все бабы в шашмурах ходят. Поэтому их так и зовут.

— Хм-м… занятно,- хмыкнул Великий князь.- Ну тогда давай Федька, показывай своё хозяйство.

— Дык это…- начал тот и осекся, отчаянным взглядом уставившись на стоящего рядом Шиллинга. Тот ободряюще улыбнулся, хотя было видно, что и сам нервничает, но, затем сделал шаг вперёд:

— Давайте, всё-таки, лучше я, Ваше Высочество. Вот смотрите, пред вами телеграфный аппарат системы Шиллинга-Николаева-Уэлсли, способный…

Через полчаса сообщение о том, что Уральская горнозаводская железная дорога введена в эксплуатацию ушло в Петербург. И сделано это было по первой в мире магистральной линии электрического телеграфа… Ну как в Петербург — линия была пока проложена только между Екатеринбургом и Пермью. Так что на самом деле оно ушло в Пермь, откуда сообщение должно было уже пойти обычной фельдъегерской почтой. Но лиха беда — начало.

После окончания церемонии установки «золотого звена» весь «бомонд» загрузился в вагоны, и поезд тронулся в Екатеринбург. Маршрут от Перми до будущей столицы Урала должен был занимать двое суток, потому как средняя скорость движения поезда с регулярными остановками каждые пятьдесят-шестьдесят вёрст на заправку тендера водой и загрузку дровами, составляла не более пятнадцати вёрст в час. Хотя на отдельных участках получалось разгоняться до тридцати… Однако, по местным меркам это было сродни телепортации. Два дня от Перми до Екатеринбурга — уму непостижимо!