Дворянин

Так что после третьей встречи они он немного заскучал. И задумался. Пиетет перед декабристами потихоньку развеивался, уступая место недовольству, а то и раздражению. Нет бы о чём полезном поговорить — то же просвещение обсудить, скажем. У многих, ведь родовые поместья с тысячами крестьян! Хочешь изменений: создай основу для них — освободи крестьян, найми для них агрономов, закупи в Англии или Голландии эффективные семена, найми учителей, открой школу, учреди стипендию для обучения в университете паре-тройке наиболее талантливых выпускников… так нет — скучно. «Нам бы шашку да коня, да на линию огня!», как писал Филатов. То есть непременно вылезти куда-нибудь на Сенатскую, Манежную или Майдан и радостно орать: «Мы здесь власть!» или «Панду геть!»

К тому же после третьей встречи, когда, так сказать, «ухо притерпелось», и он уже начал узнавать различных «товарищей» по их речам, потому что большинство будущих декабристов были очарованы своими собственными концепциями и вели себя как тетерева на току, слушая и слыша только себя и сходясь вместе только в одном — необходимости вооружённого восстания, ему начали «резать глаз» некоторые товарищи, часть из которых была очень активна, а часть… ну так, не очень. Но зато они постоянно поддерживали своих активных соратников. Причём, частью открыто, а частью так — исподтишка. То дюжину шампанского закажут в нужный момент, то громко завопят какой-нибудь тост, сбивая выступление оппонента, то вообще оного подпоят. Именно эта группа наиболее активно продвигала идею вооруженного восстания в его крайней форме, то есть с убийством членов императорской семьи, немедленным введением самых жёстких революционных законов и не менее жёстких революционных трибуналов. Ну, чтобы обеспечить их соблюдение. Причём, не стеснялась приводить пример Францию. Мол, посмотрите: Франция после своей вон как выстрелила — всю Европу захватила, гегемоном стала… а теперь представьте, чего сможет добиться Россия? Мы ж даже с косным и отсталым абсолютизмом такую могучую Францию забороли, а если устроим революцию — то ух! И у него, слегка так, засосало под ложечкой. Уж больно эта группа ему кое-кого напоминала…

Как бы там ни было он, чем дальше — тем больше начал приходить к выводу, что с декабристами ему не по пути. Одно то, что в случае успеха восстания — Николая, в лучшем случае, не допустят до власти, а в худшем и вообще убьют, что сразу же резко уменьшало его собственные возможности дальнейшего развития, уже было веским поводом не желать этому восстанию успеха. Не говоря уж о том, что в охваченной революцией стране возможности воплощения крупных инфраструктурных проектов вообще стремятся к нулю… Но и полностью рвать отношения он посчитал опасным.