Дворянская семья. Культура общения. Русское столичное дворянство первой половины XIX века

В «Журнале для удовольствия» рекомендовалось почаще хвалить и благодарить слуг: «Я примечал всегда, что гораздо более действует на слугу, если похвалить его хотя за одно доброе дело, нежели бранить его за дурные поступки; а чтобы возбудить в нем охоту делать вам угодное, то должно показать, что и вы им довольны; ибо самым лучшим поощрением будет для слуг, если вы покажете ему, что он точно так поступает, как вам было угодно»[378].

Примером терпения, милосердия и выдержки может служить поведение князя Дмитрия Владимировича Голицына. У него был пожилой камердинер, который часто напивался мертвецки пьяным. Однажды князь вернулся поздно домой, его никто не встретил; он прошел в соседнюю комнату и обнаружил там лежащего на полу пьяного камердинера. Он его разул, раздел и уложил в постель. Наутро камердинер раскаялся, просил прощения и обещал больше не пить; с тех пор он действительно не напивался[379]. А.Д. Блудова писала, что у ее отца со времен его юности был слугою Гаврила, однако он «был так уважаем им, что нас, детей, приучил вставать перед Гаврилой, когда он приходил к нам в детскую, а бабушка писала ему „Гаврило Никитич”, по имени и отчеству»[380].

* * *

Лакей Григорий, персонаж «Лакейской» Н.В. Гоголя, говорил: «Нет, брат, у хорошего барина лакея не займут работой, на то есть мастеровой. Вон у графа Булкина – тридцать, брат, человек слуг одних; и уж там, брат, нельзя так: „Эй, Петрушка, сходи-ка туды”. – „Нет, мол, скажет, это не мое дело; извольте-с приказать Ивану”»[381]. Правда, если нрав у барина крутой, то ничего и не скажет Петрушка, а смиренно пойдет и сделает, что прикажут. Телесные наказания крепостных были настолько обыденным явлением, что только прогрессивно настроенные господа воспринимали их как унижение личности (и наказуемого, и наказывающего). В массе своей хозяева не считали «людей» равными себе, а находили естественным, что одно сословие обязано повиноваться другому. А.И. Дельвиг и М.Ф. Каменская, вспоминая о нравах начала XIX столетия, отмечают, каким причудливым образом сочеталось православное религиозное мировоззрение с привычкой (подчас просто тиранической) практически неограниченно властвовать над крепостными. Дядя А.И. Дельвига, князь Дмитрий, колотил своих людей костылем, на который опирался, но при этом был религиозным и набожным человеком. Дядя Александр также бил людей. И в отношении девок оба тоже не стесняли себя[382]. Памятен случай рукоприкладства в одном из самых знаменитых русских романов – «Войне и мире» Л.Н. Толстого: Николай Ростов разбил перстень, когда ударил старосту, раздражавшего его.

Если же преступление слуги было действительно тяжелым, как, например, воровство, то хозяева обращались к властям – как для поимки крепостного (в случае его бегства), так и для наказания, вплоть до ссылки в Сибирь. В Центральном историческом архиве Москвы содержится Фонд 54 Московского губернского правления, где можно найти, в том числе, дела о наказаниях крепостных за различные преступления. Например, крепостной князя Федора Николаевича Барятинского Федор Макаров был «осужден в краже у господина своего разного серебра для наказания здесь в Москве на публичном месте плетьми сорока ударами»[383]. В другом деле описан случай в доме некоего И.А. Павловского: «Подсудимая дому коллежского асессора Павловского дворовая женка Авдотья Алексеева, в учиненных ей в лафертовском частном суде со увещанием священника допросах призналась в побеге от того помещика своего, в краже у него при побеге детской бекеши, в назывании себя солдаткою с переменою своего имени и в непотребстве, которая и прежде в неоднократных преступлениях обращалась, за что и была наказываема, и сие подтвердила в присутствии сей палаты; то ее Алексееву за вышеписанное преступление, согласно сомнениям уезднаго суда по силе именного 1754-го года мае 13-го дня 15-го пункта и указах 1799-го года июля 31-го дня наказать в мещанской части плетьми десятью ударами, и по наказании как помещик ее коллежский асессор Павловский принять к себе в дом не желает, отослать в Сибирь на поселение»[384].

* * *

В 1799 году Август Вицман опубликовал «Наставления слугам»: автор советовал господам читать своим подданным не реже чем раз в месяц. Слугам рекомендовалось быть всегда послушными своим хозяевам во всем, «что не есть противно справедливости и благоразумию, как св. апостол Павел тебя научает, и во всем что согласно есть с Божественными законами». А служанок остерегают оставаться наедине в комнате с мужчинами; при склонении же хозяином к сожительству советуют немедленно тот дом оставлять (данные рекомендации могут быть отнесены единственно к вольным служанкам – крепостным девушкам оставить господ было невозможно). Также говорилось о том, что нельзя плохо отзываться о хозяевах, открывать их недостатки, худое поведение или то, что они хотят держать в тайне[385]. У добрых господ, вникающих в жизнь своих крепостных, по воспоминаниям современников, слуги действительно были не словоохотливы.

* * *