Дворянская семья. Культура общения. Русское столичное дворянство первой половины XIX века

Так что девушки очень внимательно присматривались к молодым людям, часто ездившим к ним в гости. Граф М. В. Толстой вспоминал, что, когда он приехал знакомиться с невестой, то разговор у них шел по-французски – как позднее призналась ему жена, она хотела узнать, насколько он владеет этим языком[148]. Слишком много времени посвящать разговору с одним гостем было опасно. В рассказе Александры Зражевской «Девушка-поэт» ее героиня, Вера, так много внимания уделяла князю (занималась только им, слушала его одного), что он решил, будто он ей нравится и она одобряет его чувства, так что он может делать предложение[149].

Уже нареченный жених мог появляться у невесты каждый день («понятно, что, сделавшись женихом, я почти целые дни проводил у Левашевых и большую часть времени проводил у невесты»[150]). Во время ухаживания, как пишет героиня «Романа в письмах» А. С. Пушкина, молодой человек «говорил ей каждый час о своих чувствах и то ревновал, то жаловался»[151]. В «Рославлеве» Пушкина рассказывается о взаимоотношениях невесты и жениха в период войны 1812 года: жених уехал на войну сразу после получения согласия на брак. С полей битвы он писал невесте ничего не значащие письма, наполненные шутками, «пошлыми» уверениями в любви, но не от собственного ничтожества, а от предрассудка: как вспоминает его невеста, «он полагал, что с женщинами должно употреблять язык, приноровленный к слабости их понятий, и что важные предметы до нас не касаются»[152].

Женихи всячески старались выглядеть в глазах всего дома невесты как можно лучше. А в романе А. Ф. Вельтмана сваха советует жениху: «Да не скупитесь, сударь; всякий раз, как приедете в дом, жалуйте людям на чай, – лучше прислуживать вам будут. <…> Сперва покажите свое внимание дочери, а потом и к маменьке подсядьте»[153]. Если первое представление молодых людей друг другу происходило на балу, то жених должен был подойти к ручке невесты, девушка – снять бальную перчатку. Затем жених должен был сказать что-то ловкое, любезное, занимательное[154].

Матери также давали дочерям советы: например, в романе Вельтмана мать объявила дочке Кате, что Федор Петрович ее жених и «потому она должна принять его как можно ласковее, говорить с ним как можно приветливее, а если он объявит ей желание свое, то сказать, что это зависит от папеньки и маменьки и что с своей стороны она готова принять с удовольствием предложение»[155]. В «Двух сестрах» В. А. Вонлярлярского старшая сестра советует младшей быть поласковей с гостем, которого она прочит ей в мужья, одеться получше, но не слишком парадно, а также разрешает прогуляться с ним в парке наедине[156].

Во время таких посещений юноша мог объясниться с девушкой, гуляя, например, в саду (в комнате молодых людей одних не оставляли). В ответ на предложение девушкам прилично было пожеманиться. В «Браке по рассудку» А. Д. Боровкова Любомудров так просит руки у Марии: «Вы всегда готовы помогать ближним и лишены средств удовлетворять сию похвальную склонность, вы даже сами пользуетесь благодеянием других; примите мое предложение и обстоятельства ваши будут в лучшем виде.

– Я не понимаю вас, – возразила Мария, – говорите яснее.

Тогда Любомудров объявил в коротких словах о намерении своем соединиться с нею навеки. Мария, не ожидая такого благополучия, долго хранила молчание, потом искусно отказывалась от сего предложения, и описывала со вздохом неравенство их состояний. Искатель руки ее, истощив все красноречие свое, получил согласие, которое Мария изъявила со всею тонкостию ловкой и благоразумной девицы»[157].

Таким образом, какие бы чувства молодые люди и их родители ни испытывали друг к другу, общение их не должно было выходить за рамки приличий, и четкое соблюдение правил этикета спасало честь сторон в случае отказа либо удерживало молодых от излишних вольностей в случае согласия.

* * *

Герой произведения XIX века «Богатая невеста», подписанного псевдонимом Надежда В., жалуется на типичное для молодого человека положение при появлении в свете: «С тех пор, как я вступил на поприще гражданской службы и вошел в сношения с людьми, у всех моих знакомых была обо мне постоянная забота – женить меня. Входил ли я в изящную гостиную, наполненную прелестными, стройными девицами, наверно которая-нибудь из почтенных дам заводила со мной разговор о „скуке жизни холостой“… Приезжал ли обедать в семейный дом запросто, приветливая хозяйка непременно обещала сосватать мне невесту; дачи моих приятелей превратились в огромные западни, где непременно сидела для приманки какая-нибудь невеста. То же было на водах, то же за границей»[158].