Дворянство. Том 2 (СИ)

— Черт возьми, сказала она, в конце концов, и попробовала вспомнить загадочное обращение мастера. Странный диалект, возможно, язык, каким он был четыреста лет назад. Первое слово явно отсылает к отъему чего-либо, другое имеет общий корень с «силой», но слишком много возможных значений. «Забравший полноту»? «Вор настойчивости»?

— Тьфу, — энергично выразилась она, так и не разгадав тайну.

Что ж, следовало признать, мастер не изменил себе до последнего, оставшись загадкой всех загадок.

Елена вздохнула и решила, что коль один вопрос сам собой упразднился, пора закрывать второй. Время идти к Раньяну.

* * *

— Говори, — мрачно и недружелюбно сказал бретер, и у Елены сразу пропало все желание с ним общаться.

В комнатах, которые мечник снимал в гостином дворе средней руки, пахло чем-то кислым и перебродившим, как на следующий день после хорошей гулянки. В углу сидел Грималь и меланхолично точил красивую саблю бретера на камне в тазу с водой.

Женщина внимательно посмотрела на бледную физиономию Раньяна, отмечая признаки неблагополучия и дурного образа жизни — мешки под глазами, красные прожилки на белках и чуть расфокусированный взгляд. Бородка казалась неухоженной, длинным волосам требовался хотя бы гребень, а лучше кадка горячей воды и мыло, потом уже гребень.

Кажется, в последние дни бретер злоупотреблял не только вином. Очень дурной знак, особенно для того, кто не может позволить себе роскошь быть слабым и медленным.

— «Глотал дым»? — напрямую спросила женщина.

Взгляд бретера дрогнул, чуть поплыл, как будто мужчина испытал укол стыда и неловкости. Впрочем, боец тут же собрался и замкнулся в броне холодной отстраненности.

— Не твоя забота.

— Как скажешь, — пожала плечами Елена и решила, что коли ей тут не слишком рады, лучше обойтись без предварительных куртуазностей. — Я уезжаю из столицы. Поедешь со мной?

— Чего? — искренне поразился мужчина.

— Я видела купца с семьей, что бежали из города под охраной. Хорошие кавалеры, хорошие кони, достойное снаряжение. И ни одного герба. Ни висюлек, ни флажков. Совсем ничего, словно голые.

— Хм… — Раньян поморщился, ухватив мысль на лету. — Скверно. Надеюсь, там не было твоих знакомых?

— Значит, угадала, — тихо вымолвила женщина, которой до последнего хотелось ошибиться. — Их убьют? Ограбят и убьют?

— Угадала, — подтвердил Раньян. — Благородных и наемников узнают по гербам и знакам. Если их нет, затеялось недоброе дело. И кто-то хочет оставить поменьше следов. Когда видела кортеж?

— Позавчера.

— Значит, их уже нет в живых, — с философским спокойствием решил бретер.

— А так часто бывает?

— Редко, — покачал головой Раньян. — Убивать нанимателей не принято, это плохо для репутации, да и последствия догонят. Но, видимо, Пайт ждет большое веселье. В общем крике легче спрятать одинокий вопль.

— А ты так поступал? — неожиданно и напрямик спросила Елена.

Раньян снова поморщился, более чем красноречиво, с выражением того же брезгливого неодобрения, которое показал ранее Гигехайм.

— Спроси это кто иной, прозвучало бы как оскорбление, — холодно заверил мужчина.

— Понимаю. Ну, так что, поедешь со мной? Мы уже видели город, захлебнувшийся в насилии. Думаю, здесь все будет страшнее. И кровавее. Не хочу видеть это по второму разу. И тем более участвовать. Барон больше меня не защищает, думаю и ты не в фаворе. Чего нам ждать?

Раньян молча глядел на нее, и в его мутных глазах разрасталась… обида? Странный букет эмоций, которые женщина не могла оценить. Непонимание, обида, разочарование. И наконец, все заслонило безразличие.

— Он здесь тебя держит, понимаю, — Елена избегала имен, больше по привычке, нежели опасаясь подслухов. — Но подумай! Тебя никогда к нему не допустят. Больше никогда. В прошлый раз получилось только по удивительному везению. Второй — не получится. И рано или поздно тебя убьют, не одни так другие. Скорее рано. Просто, чтобы не путал расклад в игре. Или приложат твою голову как довесок в торговле за власть. Ты же сам говорил про приметную саблю для убийц. Может и не убьют, а выкрадут, будут держать на цепи и пытать, выбивая признания, бог знает в чем. И выбьют, я же тюремный лекарь, я знаю…

Он осеклась. Бретер по-прежнему стоял, как молчаливая статуя. Елена испытала укол не наигранной злости. Она сделала шаг ближе и ударила мужчину кулаком в грудь. Ну, как ударила, скорее толкнула.

Размеренный скрежет оборвался, Грималь в углу перестал точить клинок, замер, прислушиваясь и присматриваясь.

— Они же тебя убьют, глупец! — повторила женщина. — Или искалечат, но потом все равно убьют! Говорят, островные все же выкупили его у тетрарха. Это хорошо, значит, будет жить! Подумай теперь о себе. За судьбой мальчишки лучше пока следить издалека. А потом… кто знает, как все пойдет. Но сейчас надо держаться от этого подальше.

Она сделала паузу.