Дворянство. Том IV (СИ)

Владимир Петрович отправил мне короткое сообщение спустя два часа, как я после «прогулки» с магом покинул территорию его обители. Просто спросил, где я и, получив ответ, что ушёл по личным делам, ответил: «Завтра в 10:00 у меня».

В целом, на этом диалог был закончен. Я отправился домой, где меня ждали двое носителей, один из которых находится в «бегах», а второй пытается мне навредить, но как, увы, я не знал. И перед тем как зайти домой, я не поскупился и прикупил себе самую обычную веб-камеру, видео с которой я мог посмотреть на телефоне в любое время. А ещё в ней был большой плюс, её не видно и работает она на аккумуляторах, что облегчало в разы установку и «заметность».

В девятом часу, переступив порог дома, запнулся о спящего кота, выругался. Сообщил животинке, что в следующий раз наступлю да посильнее, а сам пулей в комнату, где закрылся и полностью игнорировал все призывы выйти и поговорить. Как от Ани, так и от Кактуса.

Камеру поставил прямо на шкаф, засунув её мимо коробок, опробовал, и уже довольный результатом вышел в люди. Меня немного потряхивало, то ли от волнения, то ли от озабоченности тем, что в моём кармане новая сила.

Но уже на кухне начал коротко пересказывать все события, которые случились сегодня. Все, кроме упоминания концентрата и того, что Бурдин косвенно попросил меня уничтожить Владимира Петровича. Если бы это ещё было так легко, но отчего-то маг был уверен, что я справлюсь или как минимум ослаблю могущественного старика, чтобы его было легче добить.

Кактус на удивление весь мой рассказ молчал, взвешивая то, что я говорю. А вот Аня не умолкала. И стоило ей услышать, что Альберт отныне мёртв, а вся его группа в скором времени просто посыплется, она на радостях полезла обниматься. Да так, что я чуть со стула не свалился.

— Поменьше телячьих нежностей, — буркнул Кактус. — Ты мне вот что скажи, Ярослав. А на кой черт всё это Бурдину? Как думаешь?

— Понимает, что за ним скоро придут и он не сможет уйти, — пожал я плечами. — Он это сказал прямым текстом, грубо говоря. Значит, решил насолить напоследок, выдав информацию, из-за которой я буду более аккуратен с Владимиром Петровичем.

— Это-то да, — согласился он, — но он ведь мог просто уйти. Ты, может, что-то не договариваешь нам?

— Нет, — покачал я головой. — Сказал как есть. Ты мне лучше вот что скажи, что за сила способна касанием оставлять «закладку» в мозгу, а затем убивать?

Кот внимательно на меня посмотрел, затем закрыл глаза, словно пытаясь что-то вспомнить и спустя несколько секунд, твёрдо и чётко отчеканил:

— Телепатия. Есть такая способность у телепатов боевого разряда, как бомба замедленного действия. То есть ты оставляешь на теле противника крупицу своей силы и в каждый момент сближения с ним, будь то обычное невербальное общение или даже драка, он подзаряжает ее маной. Когда семечко даёт ростки, оно просто впивается в мозг, убивая все нейронные связи, делая из жертвы что-то парализованное или уже мёртвое.

— Альберт этим пользовался! — выкрикнул я. — А значит, я был прав! Он — телепат.

Аня, с которой тут же слетела ухмылка, покачала головой. Всё же, даже несмотря на очевидные факты, она до последнего не хотела в это верить. Причину, увы, я не знал. Да и допытывать её не хотел. Пусть считает, как хочет — всё равно особой роли это уже не играет.

Глава 30

Концентрат настиг меня ночью. Точнее, не настиг, а я «пожелал» испить его, чтобы стать сильнее.

Учитывая, что беседа с Кактусом и Аней закончилась на недоброй ноте, где «ребята» мирно пошли спать, а я замер с пониманием того, что Жожоба рано или поздно возьмётся за меня, я заперся в ванной комнате, где откупорил бутылёк с бело-серой жидкостью и, не сомневаясь в своём поступке, выпил её.

Процесс перемены чего-то внутри меня не заставил долго ждать. Но в этот раз всё было не так, как это было с силой жнеца или с силой дикого.

Меня чуть не вывернуло. Словно желудок намекал, что не ту еду он просил. А затем, когда вмиг мне показалось, что процесса никакого нет, я подошёл к раковине, облокотился на неё и посмотрел на себя.

Моё лицо было белее мела, зубы белоснежные, словно я только-только вышел от стоматолога, а глаза… пылали красным. Словно я сам стал свидетелем того, что со мной творится во время перемен. По лицу в следующую секунду пробежала рябь, а после, пришла, будто где-то задержавшаяся боль.

Не такая, как была раньше, нет. В разы сильнее. По каждой клеточке, по каждому нерву прошлись импульсы «иглоукалывания». Словно я лёг на очень большое количество битого стекла. И с каждой секундой боль только усиливалась.

Мозг в этот момент пытался отказаться воспринимать эти приступы и просто попытался отключить меня. Но у него не вышло. Тем не менее я просто замер, словно стал камнем, не чувствуя ничего. Только наблюдая за переменами, которые отражались в зеркале.

Лицо менялось. Не в том смысле, что менялось внешность, а в плотности, что ли. Мне казалось, я вижу, как что-то нарастает под кожей, словно создавая защиту. Следующим этапом были мои руки — пальцы и когти, если быть точнее.