Дворцовые интриги на Руси

Там к этому времени произошло событие, которое роковым образом скажется на судьбе пленников. Владимирцы возмутились тем, что Всеволод держит на свободе Мстислава и Глеба, и заявили о необходимости более жесткого их содержания. Они потребовали от Всеволода, чтобы он расправился с пленниками: «Любо и казни, любо сл?пи». Если же князь сам не хочет этого сделать, тогда пусть позволит им. Всеволод, не решаясь на казнь, приказал посадить Глеба, Мстислава и Романа в поруб. Тем самым он уберег их от расправы толпы и исполнил ее требование об ограничении свободы пленников. Когда во Владимир рязанцами был доставлен и Ярополк, он также занял место в порубе.

Прошло несколько дней, и во Владимире вновь запылал мятеж: «всташа опять людье вси, и бояре». Вооруженные, они пришли на княжеский двор и заявили, что хотят сами ослепить Ростиславичей. Всеволод, согласно уверению суздальского летописца, не разделял требования мятежников, но будто бы не мог удержать их от этого рокового шага.

Так ли было на самом деле, сказать трудно. В Лаврентьевской летописи рассказ об этом трагическом событии обрывается на том месте, когда толпа бросила клич идти к порубу. Свидетельство Новгородской первой летописи дает некоторые основания, чтобы считать инициатором этого злодеяния самого Всеволода: «В то же время сл?пленъ бысть Мстиславъ князь с братом своимъ Ярополкомъ от стрыя своего Всеволода»[210].

Конечно, Всеволод не мог открыто поддержать сторонников расправы над его врагами Ростиславичами, но, наверное, и не предпринял ничего, чтобы этого не случилось. У него ведь был благоприятный повод пощадить Ростиславичей. С просьбами об их освобождении обратились к нему Мстислав Торопецкий и Святослав Киевский, но Всеволод не только не прислушался к ним, но и заключил под стражу черниговского епископа Порфирия и игумена Ефрема, прибывших к нему с этим поручением.

Еще до того, как состоялась казнь над Мстиславом и Ярополком, в порубе скоропостижно скончался Глеб Рязанский. Летописцы не высказали по этому поводу никаких подозрений, однако трудно отрешиться от мысли, что смерть эта могла быть и неестественной. Не исключено, что владимирцы не простили Глебу сожжения Москвы. Роман Глебович был выпущен на волю без каких-либо увечий.

Ну а что же было дальше с несчастными Ростиславичами? Их также отпустили на свободу. Слепые и немощные, они больше не представляли опасности для Всеволода. Уточнение, что владимирцы пустили их на Русь, по-видимому, свидетельствует о том, что только там Ростиславичи рассчитывали получить поддержку и приют.

Наиболее безопасный и наезженный путь из Владимира на Русь пролегал через Смоленск. По нему и отправились Мстислав с Ярополком. Дойдя до Смядины, князья решили помолиться в церкви святых Бориса и Глеба. И тут случилось чудо — князья прозрели.

Вот как об этом повествуется в древнерусском тексте, сохранившемся в сборнике Мгарского монастыря: «И тако беднии Ростиславич?, иже хотяху болшея славы и власти, возвратишася въ своя смиренны безъ очию. И яко доидоста до Смоленска, приидоста на Смядыны в церковь святою мученику Бориса и Глеба, б? бо тогда праздникъ убиения Глебова, сентября 5. Молящимся же имъ от болезни, гнияху бо имъ очи. И еще имъ молящимся, и се скорая помощника и заступника скорбящимъ не презр?ста моления ихъ, но ускориша имъ на помощь и благодатию Божию дароваша имъ очеса. Они же паче надежды не такмо облегчение от болезни прияша, но и очи свои абие ц?ли обр?тше, и ясно прозр?вше, велми прославиша Бога и Пречистую Матерь, и такожде великихъ Христовыхъ угодниковъ и мученикъ Бориса и Гл?ба. И отьидоша здравы, видяще добр?, хваляще и благодаряще, и проповедающе чудеса и дерзновения еже к Богу, Ему же честь и держава и нын? и въ безконечные вьки в?комъ. Аминь»[211].