Дворцовые интриги на Руси

О чудесном прозрении князей Мстислава и Ярополка в храме св. Бориса и Глеба на Смядине говорится и в Новгородской первой летописи: «И ту абие спостиже Божиа благодать и святая владычица наша Богородица и святою мученику Бориса, же Романа и Давыда, и ту прозр?ста»[212].

Чудо с обретением зрения Мстиславом и Ярополком Ростиславичами на Смядине позволило исследователям высказать предположение, что во Владимире состоялось фиктивное их ослепление[213]. По логике Суздальской летописи, такое кажется вполне вероятным. Владимирские бояре настаивали на ослеплении вопреки желанию Всеволода, и он, чтобы не идти против их воли, мог лишь имитировать ослепление, не причинив Мстиславу и Ярополку сколько-нибудь серьезного увечья.

Так могло быть, но, судя по всему, не было в реальной жизни. Ослепление состоялось всерьез, хотя драматические последствия эта варварская экзекуция имела, очевидно, только для Мстислава. В перечне новгородских князей он упоминается под прозвищем «Безокий»: «А по Юрьи Святославъ Мьстиславич, Юрьевъ внукъ; а потомъ отець его Мьстиславъ Безокый; а потомъ красныи Ярославъ, внукъ Юрьевъ; а потомъ опять Безокыи, и тъ преставися»[214].

Конечно, будь Мстислав зрячим в 1177 г., когда он в третий раз занял новгородский престол, так бы его не называли. Прозвище «Безокий» свидетельствует, что ослепление Мстислава было настоящим, а чудесного прозрения, к сожалению, так и не случилось. Его скорая смерть (после ослепления он не прожил и полугода) свидетельствует, по мнению Н. Милютенко, о том, что Мстислав Ростиславич был все же серьезно искалечен[215].

«Исцелился», по-видимому, только Ярополк. Летопись, рассказывая о поставлении его в 1180 г. князем в Торжок, а также о пленении Всеволодом в 1181 г., ничего не говорит о его незрячести. Можно предположить, что ранение глаз Ярополка не осложнилось потерей им зрения. По прошествии непродолжительного времени оно у него восстановилось, а быстрая смерть Мстислава способствовала тому, что чудесное прозрение распространилось на обоих братьев.

Н. Милютенко полагает, что грех ослепления князей целиком лежит на Всеволоде. Такая идея вряд ли могла прийти в голову владимирским горожанам. Ослепление было типично византийским способом избавляться от претендентов на престол, и о нем скорее мог вспомнить Всеволод. Его мать была из Византии, и сам он, изгнанный в 1162 г. Андреем из Руси, какое-то время провел там с матерью и братьями[216].

Сказанное вполне возможно, но не исключено и более простое объяснение. Прецедент ослепления имел место и в практике междукняжеских отношений на Руси, и Всеволод, равно как и его бояре, мог вспомнить об этом. Речь идет об ослеплении князя теребовльского Василька Ростиславича в 1097 г.

С того времени прошло 80 лет, но методы междукняжеской борьбы за власть на Руси оставались прежними. Внуки и правнуки «достойно» продолжали дело своих знаменитых дедов и прадедов.

«Мятежи многие и лести бесчисленные»

Такими словами начинается повесть Галицко-Волынской летописи, рассказывающая о коварстве галицких бояр, замышлявших убить князя Данила Романовича в 1230 г. С прискорбием приходится констатировать, что подобная летописная фраза была бы уместной и в 1173 г., когда был взят под стражу Ярослав Осмомысл, а в центре Галича запылал инквизиторский костер, и в 1205 г., когда галицкая земельная знать пыталась учинить расправу и над малолетними сыновьями Романа Мстиславича Данилом и Васильком. Не было на Руси другого княжества, где бы бояре чувствовали себя так свободно и плели свои антикняжеские интриги так изощренно, как в Галичине. Они приглашали на Галицкий престол князей и отступались от них, расплачивались за свое коварство жизнями и платили князьям той же монетой.

Был случай — единственный в истории Руси, — когда потерявшие голову галицкие бояре посадили на княжеский престол боярина Владислава. Это вызвало возмущение не только русских князей, но и властителей других стран. Под предлогом того, что на княжеском троне не может сидеть боярин — «не есть л?по боярину княжити въ Галичи», — Лешко Краковский предложил венгерскому королю Андрею II посадить в Галиче королевича Коломана.

В 1210 г. князья Игоревичи, неоднократно предаваемые Галицкими боярами, прибегли к жестоким репрессиям. За короткое время, как свидетельствует летопись, они уничтожили около 500 знатных бояр, но террор не дал желаемых результатов. В следующем году, заручившись поддержкой венгров и поляков, бояре казнили Владимира, Романа и Святослава Игоревичей.