Дворцовые интриги на Руси

С легкой руки автора «Слова о полку Игореве» под таким прозвищем вошел в отечественную историю черниговский князь Олег Святославич. Традиция устойчиво закрепила за ним славу мятежного князя, зачинщика междоусобиц, который скомпрометировал себя непопулярными на Руси связями с половцами. По образному выражению «Слова...», Олег «мечом крамолу ковал и стрелы по земле сеял». Частое привлечение половцев в качестве союзников для борьбы за черниговский престол тяжелым бременем ложилось на плечи простых людей, несло им страдания и смерть. Не случайно и через сто лет память об этих трудных временах сохранялась в народе. «Тогда при Олеге Гориславиче, — восклицает автор «Слова...», — редко пахари покрикывали, но часто вороны граяли, трупы между собой деля».

История нередко бывает несправедлива к ее творцам. Наверное, Олег Святославич был не лучшим представителем княжеского русского рода, но вряд ли он заслужил столь горькую славу. Сомнительные союзнические связи с половцами поддерживали и другие князья, а его «крамолы», по существу, были спровоцированы сперва дядьями — Изяславом и Всеволодом Ярославичами, а затем и их сыновьями — Святополком и Владимиром, превратившими Олега в князя-изгоя. Если бы он получил после смерти отца Чернигов, на который имел все права, а не добивался его долгих 16 лет в борьбе со своими более удачливыми родственниками, возможно, и не было бы этих ужасных «крамол».

Начало истории, о которой пойдет речь ниже, приходится на 1077 г. Летописец безучастно заметил, что Олег Святославич находился в это время в Чернигове, у Всеволода: «Олегъ же, сынъ Святославлъ, бѣ у Всеволода Черниговѣ»[78]. Историки по-разному интерпретируют эту фразу. Одним кажется, что Всеволод пригласил племянника в гости, чтобы обсудить его дальнейшую судьбу, другие полагают, что Олег проживал в Киеве под присмотром Всеволода, и летописец это просто зафиксировал.

Неожиданно этот спокойный стиль взрывается в самом начале статьи под 1078 г. сенсационным известием: «В лѣто 6586. Бежа Олегъ, сынъ Святославль, Тмутороканю от Всеволода, мѣсяца апреля 10»[79]. Итак, Олегу пришлось спешно покинуть свой родной Чернигов и бежать в Тмутаракань. Мы не знаем истинной причины этого бегства, однако трудно отрешиться от мысли, что над молодым князем в родном городе нависла смертельная опасность. В. Татищев заметил, что Олег разгневался на Всеволода, но чем был вызван этот гнев, не объяснил.

Были ли у Олега основания опасаться за свою жизнь? Прямых доказательств у нас нет, но косвенные подтверждают опасность такого предположения. Оно содержится уже в следующей летописной фразе: «В се же лѣто, — пишет летописец, — убиенъ бысть Глѣбъ, сынъ Святославль в Заволочи»[80]. Когда произошло это убийство (до бегства Олега из Чернигова или после) и кто был убийцей, мы не знаем, однако, судя по тому, что новгородский престол занял Святополк Изяславич, вряд ли эта смерть может быть списана только на счет ему[81]. Под покровительством Изяслава и Всеволода все лучшие престолы занимали их сыновья. Для Святославичей на Руси места не было. И очень похоже, что от них начали избавляться. Сыновья искупали вину своего отца, который в свое время жестоко обошелся с братом Изяславом, превратив его из великого князя в изгнанника.

Тмутараканский престол издревле принадлежал к Черниговской земле. Будучи удаленным от ее южных пределов на несколько сотен километров, он казался Олегу надежным убежищем от коварства Изяслава и Всеволода. До него туда убежал после неудачной попытки закрепиться в Чернигове двоюродный брат Борис Вячеславич, а еще раньше на тмутараканском престоле утвердился родной брат Роман. Конечно, в столь небольшой земле трем князьям делать было нечего. Ни Борис, который уже вкусил сладость восьмидневного пребывания на черниговском престоле, ни Олег, считавший себя законным наследником законной власти, не могли примириться с ролью тмутараканских изгнанников. Они входят в сговор с половецкими ханами, получают от них военную помощь и выступают в поход на Чернигов. «Приведе Олегъ и Борисъ поганыя на Руськую землю и поидоста на Всеволода с половци»[82].

Летописец не в восторге от этой военной акции Олега. Его сообщники названы «погаными», что в данном контексте означало не только веру. Их приход на Русь для него крайне неприятен, даже в качестве союзников русского князя. Он хорошо знал, что поход этот закончится разорением селений, угоном в рабство единоплеменников и пролитием христианской крови. Олегу и Борису, как полагает летописец, доведется держать перед Богом ответ за погубленные христианские души.