Дворцовые интриги на Руси

Казалось, все уладилось как нельзя лучше. Однако крестоцеловальники и не думали следовать своим клятвам. Не успело остыть тело грозного Ярослава Осмомысла, как в Галиче вспыхнул мятеж. В результате Олег был изгнан из Галича, а Владимир «сѣде на столѣ дѣда своего и отца своего».

Позже галичане еще пожалеют о таком своем выборе, но в мятежной лихорадке им казалось, что они восстанавливают справедливость.

Но так ли уж неправ был Ярослав? Конечно, Владимир как старший сын, к тому же родившийся от венчального брака, имел неоспоримое преимущество перед Олегом. Но в княжеской практике Руси нередко случались нарушения принципа старшинства, а Олег, несмотря на свое внебрачное рождение, также не выпадал из круга наследников Ярослава. На Руси в этом случае действовали правила Никейского собора, согласно которым обеспечивалась «пре любо действенная часть» третьей и четвертой семьям. В «Уставе» Всеволода записано следующее: «Иже есть останутся сынове и дщери у коегождо человека, братии со сестрами ровная часть от всего имения».

Следовательно, Ярослав Осмомысл был вправе передать свой стол не старшем сыну Владимиру, а младшему Олегу. И кто знает, не измени своей клятве галичане, возможно, судьба галицкого престола, да и всего княжества, сложилась бы более счастливо.

Не прошло и года, как галицкие бояре разочаровались в своем выборе. Поводом к их недовольству послужила будто бы частная жизнь Владимира, на самом же деле они обеспокоились тем, что молодой князь самолично принимал решения и не хотел допускать их к управлению землей. В летописи об этом сказано так: «И думы не любяшеть с мужми своими». Подняв мятеж, бояре заявили Владимиру, что лично к нему претензий не имеют, но не хотят кланяться попадье и намереваются убить ее. Тогда-то и пришлось ему, о чем уже говорилось, бежать в Венгрию, где он рассчитывал получить поддержку.

В действительности Владимир оказался там на положении узника. Венгерский король решил воспользоваться случаем, чтобы посадить на галицком престоле своего сына и таким образом распространить на Галицкую землю венгерскую юрисдикцию. Летописец отметил, что король совершил грех великий — клялся в верности Владимиру, а затем заключил его в тюрьму и посадил в Галиче своего сына Андрея. Венгры вели себя в Галичине, как оккупанты. Вот что об этом пишет летописец: «И почаша насилье дѣяти во всемь и у мужчин Галичкыхъ почаша отимата жены и дщери на постелѣ к собѣ, и в божницахъ почаша кони ставляти и в избахъ, иная многа насилья дѣяти»[226].

Галичане затужили за своим князем, сожалея о содеянном против него зле. В это время Владимиру удается освободиться из заточения. Изрезав шатер, поставленный для него на каменной башне, на ленты и свив из них веревку, он бежал из крепости. Подкупленные стражники помогали ему достичь пределов Немецкой земли. Германский король, узнав, что Владимир приходится близким родственником Всеволоду Суздальскому, отнесся к нему с должным уважением и даже попросил Казимира Польского помочь ему вернуть себе галицкий стол.

Вскоре венгерский королевич был изгнан из Галича и на престоле в этой земле вновь утвердился законный владелец. С этого времени в Галичине воцарился мир и коварные бояре больше не предпринимали попыток свергнуть Владимира. Мир этот держался до самой его смерти, случившейся в 1199 г. Не оставив после себя законных наследников, Владимир Ярославич завершил историю династии галицких князей Ростиславичей, что имело драматические последствия для судьбы Галичины.

Покушения на Данила Галицкого

В 1205 г. под Завихостом поляками был убит галицко-волынский князь Роман Мстиславич. Эта нелепая смерть прервала его объединительную деятельность на юге Руси, а также вызвала кризис престолонаследия в Галиче. Формально наследником Романа оставался его сын Данило. Но два существенных обстоятельства осложняли ситуацию. Во-первых, Галич не был родовой вотчиной Романа, следовательно, и его сына, что могло быть основанием для претензий конкурентов. Во-вторых, Данило оказался наследником в четырехлетием возрасте, и это, естественно, оставляло ему мало шансов, чтобы закрепиться на отцовском престоле.