Двуединый

Когда Олюшка и Медок скрылись в гондоле дирижабля, к Зану с Ломоном подошли Подуха с Васютой. Судя по бледному лицу и возбужденному блеску глаз последнего, он догадался, о чем идет речь, а вот трубник недовольно нахмурился:

– Я чет тоже не врубился, что он там нашел… – кивнул он на кибера. – Небось гостинцы, да? Хотите их меж собой поделить?

– Там не гостинцы… – начал Ломон, но Зан его перебил:

– Да, там гостинцы. Только гравитационная оказия, в которую угодил дирижабль, разрушило деревянное хранилище, где они, по-видимому, были отделены друг от друга перегородками, и все гостинцы слепились вместе, а затем под действием той же сверхгравитации спеклись в единый супергостинец. Не знаю, потеряли ли при этом свои исходные свойства составляющие его элементы, но он при этом приобрел как минимум одно новое, которое проявляет себя лишь при контакте со мной.

– Ничего не понял, – признался Подуха. – Ты по-человечески можешь объяснить, что все это значит? Что он делает, этот твой супергостинец? Хотя ты, по-моему, заливаешь, не бывает такого.

Тут из пролома в обшивке выбралась наружу Олюшка и стрельнула взглядом в Зана:

– Что там за каменный ежик валяется? Тяжелый, как слон, я даже поднять не смогла. Какой-то редкий гостинец? Это тот самый ваш секрет, да? Решили его вдвоем присвоить?

– Да что вы заладили, что один, что другая: «поделить», «присвоить»?! – перебросил двуединый сталкер возмущенный взгляд с осицы на трубника и обратно. – Я пока даже не понимаю, о каком ежике идет речь!

– Это тот самый супергостинец, о котором я говорил, – пояснил Зан. – Он представляет собой друзу[18] разноцветных кристаллов. Я бы не сказал, что он сильно похож на ежа, но при некотором допущении…

– Не занудничай, – оборвал его Ломон. – И вот что… Если это и правда то, о чем мы с тобой подумали, то нам придется обо всем рассказать Олюшке и Подухе.

– Или их убить, – хохотнул Васюта, но тут же посмотрел на осицу извиняющимся взглядом: – Я пошутил, прости. Это как в стишке одном:

Папа частенько гулял с тетей Светой.
Мама, конечно, не знала про это.
Парочку ту ее брат повстречал…
Дядю Сережу ждал грустный финал.

– Не надо мне тут стишками мозги пудрить! – рявкнула Олюшка, от чего на съежившегося, покрасневшего Васюту стало больно смотреть. – А ну говорите, что вы от нас скрыли!

– Да! – поддакнул Подуха.

– И все-таки я сначала должен это проверить! – решительно тряхнув головой, направился к гондоле двуединый.

– Без меня ничего не получится, – поспешил за ним кибер.

– Я вас одних теперь не оставлю! – ринулась за ними осица.

Васюта, Подуха и Медок тоже решили не отставать.

Глава 12

Внутри полуразрушенной гондолы царил не просто хаос, а настоящий ужас, особенно с учетом кровавых брызг и потеков повсюду, а также клочьев окровавленной одежды.

– Тебе бы не надо сюда, – обернулся Ломон к входящей через пролом Олюшке. – Здесь обстановка… не для девушек.

– Ты еще скажи: не для барышень! – огрызнулась та. – Во-первых, я здесь только что была, если у тебя вдруг память отшибло. А во‑вторых, я еще и не такие обстановки видала! – и передразнила Ломона: – Веришь?

Двуединый только хмыкнул, подумав, что осица и впрямь за свою жизнь в «помутненном» Мончетундровске навидалась много чего, уж кровью ее напугать было сложно. Другое дело впечатлительный Васюта…

Но на удивление и тот отнесся к увиденному в гондоле спокойно – только слегка поморщился. Зато Подуха вдруг побледнел и, пробормотав: «Я сейчас…», выскочил через пролом наружу.

* * *

Рабочее место пилотов сохранилось в относительной целостности – на месте остался даже штурвал, напоминающий баранку большого грузовика, а вот разбитая вдребезги рация валялась на полу, так что о радиосвязи с Канталахти можно было забыть. Но сейчас Ломона больше волновало другое.

– И где этот супергостинец? – обернулся он к Зану.

– Вон там, у грузового отсека, – показал кибер в дальний конец гондолы, где тоже было все перемято-переломано, а в полу зияло большое рваное отверстие, через которое, вероятно, и выпали остатки товаров. Перед ним на стене слева до катастрофы, видимо, висели полки и ящички для инструментов и оборудования, но сейчас они были сорваны и валялись, разломанные и смятые, на полу – лишь кое-где еще остались приваренные к обшивке кронштейны.

Внизу же возле стены, по всей видимости, ранее стоял длинный деревянный ящик, но сейчас он был наполовину разрушен, верх и передняя стенка были сорваны и валялись в стороне в виде отдельных и тоже не особо целых досок. Внутри же ящик, скорее, даже сундук, и впрямь, похоже, был поделен до падения на отдельные фанерные ячейки, вот только теперь фанера выглядела не лучше обычной рваной бумаги, а то, что в этих ячейках хранилось, лежало на дне сундука в виде красивой, но вместе с тем и жутковатой своей необычностью друзы из разноцветных, в большинстве своем полупрозрачных кристаллов, которая и впрямь чем-то походила на сказочного ежа.