Двуглавый. Книга первая

Кстати, об экономии. Финансировать участие сына в дружеской гулянке господин подполковник отказался, но тёзка со сдержанной гордостью скромно похвастался своими успехами на ниве повседневно-бытовой расчётливости и экономности, за что и удостоился от отца похвалы, однако же денег сыну Михаил Андреевич всё равно не дал.

Однако что отцовская похвала, что отцовская прижимистость тёзку не особо и волновали. Зато тёзка тихо радовался тому, что отец так пока и пребывал в неведении относительно опасных происшествий, случившихся с младшим сыном, и продолжал надеяться на дальнейшее, в идеале вообще постоянное, продолжение молчаливости титулярного советника Грекова. Меня такое положение тоже более чем устраивало. Уж не знаю, из каких таких соображений исходил господин Греков, не сообщая подполковнику Елисееву о приключениях сына — то ли из стремления сохранить тайну следствия, то ли из нежелания расстраивать уважаемого в городе человека, меня и то, и другое устраивало, и я полагал, что раз титулярный советник до сих пор хранил молчание, то будет хранить его и дальше.

В ожидании отъезда тёзка нанёс ещё несколько визитов вдове Фокиной, и я не стал с ним спорить, когда он пожелал сделать Анечке подарок, потратившись на него из нашей добычи. В итоге Анна стала счастливой обладательницей флакончика настоящих, из самого Парижа, французских духов, а уж описания, чем и как выражала она свою благодарность, никакая бумага не выдержит. Управляли нашим телом мы с тёзкой опять-таки по очереди, за что дворянину Елисееву отдельное и большое-пребольшое спасибо, потому как при полном контроле над телом ощущения я испытывал куда более яркие, чем в качестве, прошу прощения, пассажира.

Раз уж нам вновь предстояла поездка в замечательной тёзкиной «Яузе», пришлось мне напомнить товарищу, что есть у нас ещё одно дело, и тёзка отправился в магазин господина Савича. Торговал уважаемый Степан Фёдорович много чем, главное же, он один на весь Покров имел дозволение на торговлю оружием и боеприпасами, тот же тёзка патроны к «парабеллуму» покупал как раз у него. Придирчиво покопавшись в предложенном ассортименте, шибко мудрить тёзка не стал, и магазин покинул, имея при себе «наган» в гражданском исполнении — чуть поменьше и заметно полегче армейского, опять же, требующий меньшего усилия при нажатии на спуск. Да, стоил он сильно дороже военного собрата, но тёзка уверял, что это более чем оправданные траты. Ну, ему виднее. Ещё тёзка прикупил патронов — и к старому стволу, и к новому, а также двухъярусную плечевую кобуру, чтобы можно было носить оба ствола сразу или, на выбор, любой из них. Как сам он мне объяснил, раз уж привык носить пистолет на себе, держать «наган» в перчаточном ящике не имело смысла — и доставать неудобно, и непривычно, а случись что, скорость ответа будет делом далеко не последним. Я, конечно, порадовался, что дворянин Елисеев столь серьёзно и ответственно подходит к защите наших с ним жизней, но про себя подумал, что вряд ли он смог бы проявлять столь похвальные качества без тех денег, что мы конфисковали у мошенников-похитителей. Кстати, количество названных денег после похода к господину Савичу существенно поуменьшилось, пусть и расщедрился Степан Фёдорович на семипроцентную скидку на револьвер и кобуру и аж на десятипроцентную на патроны. Стоило, пожалуй, плотно подумать, где и как ещё можно разжиться высокохудожественно исполненными бумажками с портретами российских императоров. Пока ни до чего не додумался, но надежды не терял. Надо — значит, надо. Как говорят производители тёзкиного «парабеллума», für Not gibt’s kein Verbot. [1]

…Врать не буду, отбыли в Москву мы в состоянии лёгкого мандража — обе предыдущих поездки по Владимирскому тракту для нас оборачивались опасными неприятностями. Но, как в сказках обычно с третьего раз всё выходит нормально, так и у нас ничего нехорошего не случилось. Никто в нас не стрелял, никто за нами не следил, и даже погода радовала ярким, но не жарким солнышком и приятным лёгким ветерком.

Квартира, что снимал тёзка в доме госпожи Волобуевой, понятно, уже не пустовала, зато на пятом («в пятом», как говорят здесь) этаже дома нашлась уютненькая свободная меблированная комнатка, которую Дарья Дмитриевна немедленно сдала отлично зарекомендовавшему себя жильцу по какой-то прямо-таки праздничной цене. Гулянка у тёзкиного однокашника планировалась завтра, так что тёзка по-быстрому ополоснулся в душе и двинулся по добытому недавно адресу, предоставив мне возможность вновь полюбоваться здешней Москвой.

Историческая встреча друзей детства произошла с некоторой задержкой — со слов прислуги, Алексей Юрьевич должен был вернуться домой уже вскорости, но назвать точное время его прибытия никто в доме не решился, родители тёзкиного приятеля также отсутствовали, а дожидаться хозяйского сына в квартире тёзке показалось скучным.