Двуглавый. Книга первая

— А вот на это даже не надейся, — снова вернул я тёзку с небес на землю. — Никто в здравом уме от такого подарка судьбы, как человек с твоими способностями, не откажется. Поэтому думать надо, как нам с тобой извлечь из этой неизбежности пользу и выгоду.

— Выгоду? — тёзка, похоже, заинтересовался.

— Её самую, — подтвердил я. — Деньги, положение в обществе, образ жизни, да мало ли что ещё. Пойми, избежать применения своих способностей на благо государства тебе уже не удастся, и даже мечтать о таком не пытайся. А вот получить госслужбу по этой части и быть на своём месте самым ценным специалистом — это уже совсем другой расклад. Так что я бы тебе всячески советовал свои способности развивать и совершенствовать, тем более, ты на собственном опыте убедился, что толк в этом развитии есть.

Надо было бы быть дураком, чтобы оспаривать такую постановку вопроса, а уж тёзка-то не дурак ни разу, пусть и не хватает товарищу жизненного опыта и основанной на нём практичности. Поэтому спорить со мной дворянин Елисеев даже не пытался, хотя и правоту мою признал без большой радости. Ну да ничего, главное — признал.

Да, развивать тёзкины способности надо. Тут, правда, вставали вопросы, где и как это делать, причём если с вопросом «как» тёзка мог уже и сам разобраться, кое-какой опыт всё-таки наработал, то ответ на вопрос «где» зависел больше от господина Денневитца. После недолгого обсуждения мы с тёзкой, как это было в прошлый раз, когда искали подходы к Михайловскому институту, решили, что не следует дворянину Елисееву выступать в малопочтенной роли просителя, и лучше подождать, пока обстоятельства сложатся так, что или Карл Фёдорович сам попросит свидетеля применить свои способности на пользу следствия, или со стороны тёзки будет уместно предложить коллежскому асессору помощь и сделать его таким образом нашим должником. Да, в тот раз такая стратегия привела к похищению дворянина Елисеева, но от государственных мужей мы подобной подлянки как-то не ждали.

Пока же, однако, тем самым государственным мужам хватало других забот. Судя по вопросам, что задавали тёзке периодически забегавшие Денневитц и Воронков, дворцовая полиция усердно разматывала клубок вопросов с деятельностью той самой «экспедиции», пытаясь прояснить, что именно там затевалось, и какими-то большими успехами в этом деле похвастаться ещё не могла. То ли и в самом деле всё там знал один лишь беглый Александр Иванович, то ли его сообщникам пока удавалось всё на него валить и отговариваться своим незнанием, а у следствия не хватало улик как следует их прижать и разговорить, но что так, что этак дело старательно топталось на месте. Нас такое положение совсем не радовало, потому что начало очередного семестра тёзкиной учёбы в университете неумолимо приближалось, а никаких перспектив покинуть Троицкую башню так и не просматривалось. Самое поганое, повлиять на ход расследования мы никак не могли, а ведь хотелось… Но хотелки наши к делу не пришьёшь, вот и приходилось мириться с текущим положением. От безысходности я уже начал было прикидывать, что мы могли бы вспомнить или даже «вспомнить», чтобы дело сдвинулось с мёртвой точки, но тут сами сыщики со своей дотошностью и въедливостью дали нам за что уцепиться.

Обычно Денневитц и Воронков приходили порознь, а тут заявились вдвоём, да ещё какие-то очень уж довольные.

— Виктор Михайлович, тут у нас господин Вольцев в показаниях путается, — Денневитц вроде бы делился с тёзкой своей проблемой, но выглядел при этом довольным и предвкушающим нечто для себя приятное. — Я вот подумал, что вы сможете помочь нам в этой путанице разобраться.

— Да я бы с радостью, — тёзка выразил полную готовность. — Но как именно могу я помочь?

— Для начала внимательно прочтите, — он кивнул Воронкову и тот подал несколько листов бумаги. — Мы с Дмитрием Антоновичем отойдём пока…

Вольцевым, как выяснилось, оказался ассистент Шпаковского, которого я, было дело, заподозрил в противоестественных наклонностях. И да, путался в показаниях он знатно. В протоколе, точнее, копии протокола, что вручил тёзке Воронков, того Вольцева допрашивали на предмет выявления способностей господина Шпаковского, а заодно и пытались выяснить, где этот самый Шпаковский может прятаться, вот Сергей Петрович и принялся выписывать словесные вензеля, старательно уклоняясь от какой бы то ни было определённости в ответах. В целом ему это более-менее удавалось, но даже такой недоучившийся юрист, как дворянин Елисеев, парочку зацепок обнаружил.