Двуглавый Орден Империи Росс. Одна Магическая Длань

— В нём почти нет водяной магии, — услышал я из-за спины голос первого проректора.

— А вот огня… давно столько не видел! — глядя мне даже не в глаза, а куда-то прямо в мозг, произнёс Пётр Андреевич.

— Что ж, — отозвался человек в белом. — Маг воздуха из него может получиться не хуже, чем из его сестры. Хотя, пожалуй, света жизни в нём поменьше, но огненный эфир…

— А, пожалуй, и рудознатцем стать… — начал было Николай Маклаевич, но Петр Андреевич его перебил.

— Огненный эфир, господа! Ни о чём другом, не может быть и речи! Магов земли у нас пруд пруди, металлисты тоже имеются, а это всего лишь третий случай за более чем треть века. И заметьте, все три случая сегодня! Это ли не знак?

И не дожидаясь ответа коллег, он коснулся моего амулета. Не без гордости я отметил, что мой артефакт похож не столько на фонарь, сколько на маленький прожектор. И светил он даже не фиолетовым, а каким-то ультрафиолетовым светом.

— Да ты крут! — шёпотом сказала мне сестра, когда я встал рядом с ней.

— А то! — гордо, но так же шёпотом ответил я. — Мы Малиновские такие!

Больше ни у кого редких способностей не обнаружилось. Но меньше всех повезло Западловскому, у него не обнаружилось самих способностей. То есть способности у него, конечно, имелись, вот только в таких незначительных количествах, что первый проректор предложил ему снизить свои притязания хотя бы до уровня бакалавра.

Гордость, снобизм, самомнение, спесь и другие качества, которыми так богат был Бздышек, не позволили ему смириться:

— Милостивый государь! — произнёс он таким тоном, словно собирался вот прямо здесь и сейчас вызвать на дуэль первого заместителя ректора, а подвернись под горячую руку сам ректор, то и ему бы не сдобровать. — Как прикажите Вас понимать?! Как Вы можете предлагать такое барону?! Барону Мнишеку! Вы считаете наш род не достойным для обучения в Вашей школе? Однако принимаете всякий сброд! Я не говорю про купчишек, мещан, мещан принимаете! А Мнишеки по-вашему не достойны?!

«Купчишек» — это он про Матвея, это понятно, а «мещан» — получается, про нас что ли? Вот сука! Первый не успел ничего ответить, Пётр Андреевич его опередил:

— Господин барон! — тоном человека, видавшего и не такое, он отвлёк внимание Западловского на себя. — Соблаговолите продемонстрировать нам свои так называемые способности.

— Извольте!!! — яростно выкрикнул австро-венгро-мадяро-румынско-непонятноещёкакой барон.

Он выставил на всеобщее обозрение указательный палец правой руки, весь напрягся и, покраснев от натуги, создал-таки на его кончике пламя высотой сантиметра полтора.

— Вот!!! — торжествуя, возвестил он. — Вот доказательство!!!

— Молодой человек, — скучающим голосом обратился к нему второй проректор. — Вся беда в том, что это и есть тот предел, которого Вы в состоянии достигнуть. И никакое золото, никакая родовитость, никакие протекции тут Вам не поможет. Вам с Вашим первым уровнем по-хорошему и в бакалавриате-то нечего делать.

— Извольте объясниться!!! — завизжал барон.

— Вы забываетесь! — начал было магистр Саяхат, но Пётр Андреевич его остановил.

— Ничего, ничего, Николай Маклаевич! — спокойно, даже добродушно произнёс он. — Полагаю, другим тоже полезно будет. Распорядитесь принести сюда бадейку с водой.

— Это я и сам могу, — магистр приготовился производить какие-то движения руками…

— Нет-нет! — снова вмешался второй проректор. — Не надо магии, пусть её именно принесут.

— Альберт Янович! — крикнул магистр куда-то в сторону строя солдат. — Пошлите кого-нибудь за водой. Пусть бадью принесут.

Офицер сделал знак стоявшему с краю солдату, и тот мгновенно метнулся к зданию.

Нормально тут у них с субординацией. Проректор приказывает магистру, магистр передаёт приказ офицеру, офицер посылает солдата. Короче, все друг друга посылают. Но барон-то, по ходу, нарвался так, что сейчас его тоже пошлют и сделают это очень показательно, дабы другим неповадно.

— Мочканут барона! — прошептала Лерка. — Щас бочку притащат и в ней утопят.

— Много чести целую бочку, чай не князь, ведра хватит, — ответил я.

Через пару минут прибежал отправленный за водой солдат, отдуваясь, он поставил ведро перед вторым проректором.

— Спасибо, братец, ступай! — отпустил его тот.

Солдат бодренько убежал к своим.

— Ну, что ж, давайте, сударь, явите чудо, нагрейте воду в бадье. — Обратился Пётр Андреевич к барону и для ясности указал на ведро рукой.

Западловский сначала опешил на столько, что даже не сразу нашёлся с ответом:

— Но ведь она же… деревянная!

— Вода? — съехидничал Саяхат.

— Бадья! — резко ответил ему барон.

— А Вы бадью не грейте, не надо, — сказал маг в белом. — Вы только воду.

— Нет господа! — вмешался первый проректор. — Бадья — это слишком много. Давайте вот так! — и подал потомку папы Карло извлечённую из воздуха глиняную кружку.

Бздышек демонстративно заложил руки за спину. Проректор пожал плечами и аннигилировал кружку.

— Баран он, а не барон! — тихо сказала Лерка.

Вроде бы тихо сказала, но её услышали, несколько человек стоявших рядом повернули к ней головы. В их взглядах я увидел солидарность с позицией сестры.