Двуглавый Змей

«Дорогая Валерия. Ты же знаешь, я не умею подбирать слова, и наверняка разведу здесь, на этом жалком клочке бумаги, который не в силах уместить в себе всё то, что я чувствую, столько грязи и ошибок, сколько только смогу. Благо, с моим почерком, я всё же постараюсь уместить хотя бы часть. Дорогая моя Валерия, (знала бы ты — зачёркнуто), ты наверняка знаешь, как много для меня значишь. Эти два года были самые счастливые в моей мрачной жизни. Ты была тем самым лучиком света, который направлял меня всё это время. Я много раз писал такое письмо, подозревая, что такой момент настанет, но каждый раз сжигал его, не в силах смириться с судьбой. Знала бы ты, как я был удивлён, когда почувствовал другого человека в доме. Как испугался, нёсся со всех (зачёркнуто — лап), ног. Особенно, меня пугал его запах, непохожий на любой другой. И как я был счастлив, что ты, когда я вошёл, оказалась цела. Я был так (текст на другой стороне листка:) против, но ты решила помочь незнакомцу. Хоть я никогда не понимал этого, но я всегда любил твою доброту, тебя, умеющую любить. Умеющую прощать. Как я благодарен тебе за то, что есть такие люди, как ты, Валерия. Умеющие дарить безвозмездную помощь, умеющие любить того, кого ненавидят все другие. Сейчас, возможно, это письмо я сейчас пишу (зачёркнуто — с дурацкой улыбкой на лице), только благодаря Гумбергу, поэтому, если встретишь, поблагодари его и ты. Валерия, как я люблю тебя! Но прошу, забудь обо мне, забудь, как страшный сон. Езжай домой, и не вспоминай обо мне никогда (зачёркнуто — как бы мне не хотелось бы, чтобы ты любила меня ещё десять, нет, пятнадцать лет), никогда, слышишь, никогда! Этот браслет я хотел подарить на пятнадцатый день весны, ровно в тот же день, когда мы с тобой встретились, и в тот же день, когда, спустя год, ты стала называть меня мужем. Выбрось его и сожги, чтобы никогда не вспоминать обо мне! Или носи его тяжким грузом с собой, но живи дальше, ради меня, проклятого отродья, чуть не погубившего твою жизнь, твоё будущие! Как я люблю тебя, Валерия! Прошу, живи, живи, Валечка! Прошу! Как я лю…» — последнее слово в тексте расплылось, когда на поверхность бумаги упала первая слеза. До этого, пока читала, Валерия не смела плакать, где–то в глубине души мечтая о том, что в самом конце он напишет: «Я уже здесь, в Крувэйле, езжай ко мне, как только сможешь, мы убежим, убежим вместе!» Но её мечтам не было суждено сбыться.

Охотник на нечисть, наёмник, названный Валерией именем Гумберг, разбил их, растоптал их будущее, с несомненно, таким же трагичный финалом. Всё потому, что бледный, пепельноволосый мечник так и не сказал Иргеру бороться до конца.

Со стороны случайного прохожего, за дверью одной из комнат раздался тихий всхлип, будто кто–то закрыл лицо рукой, в попытке не закричать от отчаяния.

Глава 4. Каменные Сердца: «Там, где сходятся тропы»

Крувэйл прекрасный город. По крайней мере, он нравился Гумбергу. Не смотря на все свои недостатки, коих было на самом деле достаточно, этот город был любим различными, разной степенью славы, личностями. Город не был особо большим, поэтому здесь многие знали друг друга, а ещё больше знали тех, кто здесь живёт. Тех, кто любит славу, чтобы их узнавали на улицах прохожие, чтобы выполняли любой их каприз. Чародеи, известные авантюристы, актёры, барды и другие подобные.

Сказать, что Гумберг тоже прославился… Ну, он думал, можно было. Со временем пепельноволосого наёмника стало узнавать всё больше и больше прохожих, раза два–три на дню точно. Конечно, другие знаменитости бы посмеялись над бледным, но ему и это внимание докучало. Иронично, что популярные люди ездят в глушь, чтобы скрыться от внимания, а тут всё было ровно наоборот. И иронично также было то, что как бы не был богат и популярен Гумберг, ему довольно часто приходилось ночевать на улице, как бездомному. Любой другой бы посмеялся с него, но как хорошо, что пепельноголовому было плевать.

Всадник проехал под аркой, соединяющей два длинных, многоквартирных здания. Проехался через площадь, между палатами торгашей и гостиниц. Наконец, он добрался до гильдии. Банк находился совсем рядом, но прежде чем обналичить всю сумму и отправиться в Армгмар, к детективу, он решил зайти в знакомое ему место, толи из–за ностальгии или ещё чего. Последний раз он был там около полугода назад.

На удивление, в гильдии было довольно тихо. Обычно, даже за закрытой дверью было вечно слышно вскрики, вопли и гул. Таковы были большинство посетителей гильдии — вечно пьяные, жаждущие славы и денег, наёмники. И тот, кого он там встретит, совсем не отличался от остальных.