Двуявь

– Можно и так сказать. У моих конкурентов тоже есть свои талисманы, но не настолько мощные. А если ещё учесть, что я и до Обнуления был в городе не на последних ролях…

Римма, слушая его, всё сильнее хмурилась и наконец не выдержала:

– Исторический экскурс подзатянулся. Что насчёт «нового применения»?

Отец, повернувшись к ней, изобразил нечто похожее на усмешку:

– Сколько раз я говорил тебе, дочь, что излишнее нетерпение до добра не доводит?

Он, похоже, отлично знал, как задеть её за живое, – лицо блондинки пошло красными пятнами, она вскочила с места и буквально заорала:

– Хватит уже! Достал! Ты что, реально не понимаешь, что всё пойдёт псу под хвост? Всё вот это вот? – она взмахнула рукой, очерчивая усадьбу. – Или тебе вообще уже пофиг? Хочешь на пенсию, чтобы кефир и тёплый сортир? Да на здоровье, давно пора! Но дело-то зачем рушить?! Топить в дерьме то, к чему так долго стремился?

Отец слушал её, чуть склонив голову набок, будто перед ним разыгрывался театральный этюд. Лишь когда дочь умолкла, чтобы перевести дыхание, спросил спокойно, почти участливо:

– Значит, ты полагаешь, что я стремился именно к этому?

– Та-а-к… – протянула Римма. – Чувствую, сейчас последуют откровения. Дай угадаю – ты тайный бессребреник? Ягнёнок в волчьей блохастой шкуре?

– Нет, – ответил старик, – я люблю, когда денег много. Люблю богатство. Советская уравниловка меня в своё время просто бесила – даже больше, чем партсобрания. Но я предпочёл бы всё-таки зарабатывать, а не рубить капусту, как это принято нынче. К сожалению, существуют реалии, к которым приходится приспосабливаться.

– Ага, ага. «Не я такой – жизнь такая».

– Ты напрасно иронизируешь. Чтобы влиять на что-то, нужен определённый статус. В девяностые он определялся деньгами и степенью отмороженности, после Нуля прибавился третий фактор – его я тоже использовал, как умел. А теперь вот ищу того, кто сумеет больше.

Римма поморщилась и хотела что-то сказать, но сыщик опередил её:

– Третий фактор – это сила, заключённая в амулете?

– Да. У него – колоссальный потенциал, который я не смог раскрыть полностью, поэтому предпочёл пока что законсервировать.

От слова «консервы» начинало уже подташнивать. Марк произнёс:

– Предположим, вы наконец придумали, как раскрыть потенциал амулета. Что тогда? На какую цель вы его направите?

– По-моему, ответ достаточно очевиден.

– Я, наверное, тугодум.

Кузнецов уставился на него, не мигая, и отчеканил:

– Силу необходимо употребить, чтобы разблокировать Ареал, пробить дорогу во внешний мир. Это как раз тот случай, когда мои личные интересы полностью совпадают с общественными.

«Губа у него не дура», – подумал Марк с некоторой завистью, Римма же раздражённо сказала:

– Что за детский лепет, отец? Люди годами бьются, тонны аппаратуры сожгли, а наш амулет поможет? Ты же учёный, когда-то в НИИ работал! Неужели не понимаешь, что это – откровенное мракобесие?

– Я оперирую фактами. Барьер вокруг Ареала не является результатом научной деятельности – значит, аппаратурой его не снимешь. Чтобы решить сверхъестественную проблему, нужен сверхъестественный инструмент. Наш амулет – самый мощный ресурс из тех, что мне попадались.

Римма опять повысила голос, бросила отцу что-то резкое, но Марк уже не слушал её, размышляя над словами хозяина. Что-то в них было странное, необычное, причём не только по содержанию. «Не является результатом научной деятельности…» Сама интонация, с которой это произносилось…

– Развейте мои сомнения, – сказал сыщик. – Может, я ошибаюсь, но, по-моему, вы говорили так, будто точно знаете, откуда взялся барьер.

Глава 13. Скоросшиватель

Кузнецов с интересом взглянул на Марка и проскрипел:

– Нет, я не знаю этого со стопроцентной точностью.

– Но догадываетесь?

– Скажем так, есть одна гипотеза, которая представляется мне наиболее убедительной.

– И в чём она состоит?

– Давайте разберём по порядку. Сначала – самый общий вопрос. Можно ли утверждать, что Обнуление представляет собой природную аномалию?

– Вряд ли, – сыщик пожал плечами. – Всё началось, когда пробили часы, секунда в секунду – таких совпадений попросту не бывает. Природа тут ни при чём. На науку тоже не очень смахивает, тут я с вами согласен. Но что тогда остаётся? На нас ополчились тёмные колдуны из параллельной вселенной? Я, пожалуй, готов поверить даже в такое, но где они, эти колдуны? Почему не явились лично, чтобы поработить нас, выпить кровь или что там ещё положено в таких случаях?

Услышав последнюю фразу, старик издал негромкий смешок и чуть приподнял ладонь – достаточно, дескать, сарказм понятен. После чего задумчиво произнёс:

– Это, конечно, очень удобно – приписывать свои беды внешним врагам, коварным злодеям-иномирянам. Но, к великому сожалению, мы и сами способны наворотить такого, что только диву даёшься… Нет, Марк Игнатьевич, не стоит умножать сущности. Источник проблемы – здесь, на Земле.

– Где именно?

– В человеке. Не в каком-то конкретном индивидууме, а в людской природе вообще, в порывах и движениях масс.

– Не понимаю. Приведите пример.