Двухголовая химера (СИ)

Кир развернул записку и какое-то время читал, после чего удивлённо поднял брови:

- Бредятина какая-то. Это тебе, наверное. Тут про краску.

Энормис взял из рук гнома листок и прочёл вслух:

- «Запрошенная вами краска на складе имеется. Кошениль в необходимом количестве отсутствует, можем предоставить только три четверти; оливковая «ремесленная» в количестве семнадцати четвертей; зелёная в количестве одной четверти, требуется разбавить; охра около семи четвертей. Индиго около одиннадцати четвертей, но уже загустевшая, употребить в покраску в течение одного дня. Зав. складом Куница».

Сокол вдруг поднялся и задумчиво прошёлся по комнате из угла в угол.

- Ты чего? - Кир посмотрел на него как на припадочного.

- Это какой-то шифр, - пояснил Энормис. - Что тут сказано, дружище?

- Не спеши меня благодарить, но будь к этому готов, - сказал Арджин, вернувшись за стол. - Куница - это мой старый друг, бывший офицер Соколов. Сейчас у него свой отряд чистильщиков. Я сегодня оставил ему шифрованное сообщение у секретаря, спросил, знает ли он как проникнуть в Башню. А это, - он ткнул в записку, - утвердительный ответ и приглашение на встречу.

- Где и когда? - быстро спросил чародей.

- Ремесленная улица, семнадцатый дом, подвал. Сегодня за час до полуночи Куница будет ждать нас там. Прежде, чем войти, нужно семь раз ударить в дверь. Но тут говорится, что ответа на мой вопрос у него нет, но есть кое-что похожее.

- Ему можно доверять?

- Ему - можно. Он разошёлся с Соколами, на дух не переносит Меритари. Да и не в курсе он, зачем мне эти знания.

- Надо идти, - сказал Энормис, пристально оглядывая друзей. - Предварительно придумав, что мы ему скажем.

- Куница - очень прозорливый человек. Дока в своём деле. Ему лучше врать как можно меньше.

- Тогда говорить будешь ты.

*          *          *

В назначенный час мы стояли через дорогу от указанного адреса. Кира оставили дома, чтобы не создавать толпы и не привлекать лишнего внимания. Я хотел оставить и Рэна тоже, но тот заявил, что вдоволь насиделся без дела. Мои увещевания не возымели эффекта. Пришлось уступить.

На улице уже давно стемнело. Окна домов давали очень мало света, а фонари зажигались через один в целях экономии. Все лавки закрылись, дневная толчея рассосалась как не бывало. Мало кто осмеливался ходить по городу в столь поздний час. Люди просто разбредались по домам: припозднившиеся рабочие, пьяницы, уличные девки - все спешили скорее оказаться за надёжными стенами, будь то собственный дом, ночлежка или бордель. Лихой народ исподволь высматривал, за чей бы счёт поживиться перед сном. И все, все без исключения горожане старались держаться на свету.

Даже хорошо вооружённые стражники, группками по двое-трое завершающие вечерний обход, старались лишний раз не останавливаться. Сейчас их можно было не опасаться - солдаты редко смотрели на шатающихся по улицам людей. Их взгляды привлекали пустые подворотни и переулки, которые с наступлением темноты становились опаснее толпы головорезов. Уж кто-кто, а эти ребята знали, что после заката не стоит бродить по улицам, поэтому спешили поскорее пробежать зону патруля, дабы не нарваться на лишние проблемы. Почему?

Потому что существовал так называемый список «без вести пропавших», который вела городская канцелярия. Люди там оседали в виде строк: «вышел оттуда-то и тогда-то, о пропаже заявил такой-то». Каждый житель столицы боялся оказаться в этом списке, и всё же тот пополнялся каждое утро. В хороший день одним именем. В плохой - десятками. Этих «пропавших» давно никто не искал: все знали, что в городе хватает тварей, которые не прочь полакомиться человечиной.

Днём они редко объявляются - молодые химеры не очень-то любят свет - но вот ночью вылазят в поисках пропитания. В огромном городе за день накапливается достаточно возвратной энергии, чтобы породить десяток-другой таких тварей. А уж места для житья им здесь и вовсе сколько угодно: канализация, древние катакомбы, на которых стоит город, грязные тёмные подвалы - любое из этих мест запросто может превратиться в гнездовище.

На химер то и дело объявляли облавы, созывали народ в дружины, но поутру стража всё равно находила чьи-нибудь останки. Если человеческие, верхнее имя из списка «без вести пропавших» вычёркивалось. Если имена в списке кончались, то останки заносили в другой список, «неопознанных жертв». Вот такая вот борьба с возвратами в славной столице Либрии.