Двухголовая химера

— Чем сильнее ты сопротивляешься потере, тем обширнее она окажется в итоге. И даже если твоих сил хватит на подвиг, он будет лишён смысла. Ты только понапрасну взвалишь на себя ношу героизма. Так что иди, иди за Линой. Это правильный поступок, и однажды тебе лично придётся иметь дело с его возвратом. Главное, помни, что когда-нибудь ты всё равно всех потеряешь. И тогда…

Он истаял, не договорив, и забрал с собой туман, что висел над нами и давил на плечи. Дышать стало легче, но открывшаяся картина заставила меня замереть.

Тяжёлая серая хмарь вместо небес, угрюмо нависающая над бессчётными холмиками одинаковой формы и размеров. Сначала я не мог понять, что они мне напоминают, но потом вдруг осознал, что эти горки бурой земли идеально соответствуют размерам человеческого тела.

Три из них, самые ближайшие, были ухожены, подровнены и украшены — не чета остальным. На одной в изголовье лежал заржавевший шлем со змеиными глазами, во вторую был воткнут красивый стилет со стёртой рукоятью. Третья — усажена неувядающими цветами, самыми разными, и оставалось только гадать, каких усилий стоило принести и заставить их расти в этой мрачной неродящей пустыне.

Прямо напротив них сидел, прислонившись к огромному камню, будто сильно устал, скелет, а в ногах у него лежали небрежно завёрнутые в полуистлевшую ткань мечи со знакомыми замками на рукоятях.

В полной тишине.

Ноги сами собой подкосились, и я рухнул на колени, не в силах справиться с внезапно навалившейся слабостью. Точно простреленный, я стал заваливаться набок, но всего за мгновение до соприкосновения с землёй проснулся, обливаясь холодным по̀том, в промозглых болотах Чернотопья.

— Ну, слава Великой Тверди! Хоть распогодилось.

— Ага. И дичи больше стало.

— Вот-вот! Понятно теперь, почему её раньше не было.

Ноги утопали во мху, который, в свою очередь, утопал в воде. Мошкара с назойливым жужжанием лезла в уши, нос, да и вообще везде, куда только могла залезть, что сначала нервировало, потом бесило, а в итоге перестало волновать. Осеннее солнышко, хоть и подрастерявшее жар, в этот день палило так, словно собиралось высушить нас вместе с активно парящим болотом.

После ночи в болотном замке минуло шесть дней. Как только воды вокруг стало меньше, а туман рассеялся, мы немного оправились от увиденного. Разве что Рэн стал чаще хмуриться и уходить в себя, но это как раз ничуть меня не удивляло. Удивило бы, если б он был весел и беззаботен, как Кир. С гнома-то всё как с гуся вода, а вот пуэри — существо значительно более тонко организованное.

— Местность повышается, — сказал Рэн как бы между прочим. — Думаю, завтра-послезавтра болота кончатся.

— Слава Богам!

— Кир, из твоих уст это звучит как богохульство.

Гном только хмыкнул, нисколько не смутившись.

Я усмехнулся. Следить за языком наш копатель не умел и не хотел. Это даже немного настораживало, ведь если бы он брякнул нечто подобное на людях, неприятностей мы бы огребли по самое не хочу. Ну не любят почему-то люди, когда смеются над их богами…

Я верил, что гному хватит ума вовремя заткнуться, но на всякий случай сказал под видом шутки:

— Значит, когда доберёмся до людей, разговаривать придётся мне.

— Да на здоровье, — отмахнулся Кир. — Я и так не пылал желанием. А нашего друга из прошлого подведёт акцент. Это если он прикроет вот эту штуку, — он указал на аниму.

Рэн задумчиво наклонил голову, словно пытаясь увидеть сияющее пятно между ключиц.

— А он прав, — сказал я, поразмыслив. — Тебе придётся каким-то образом прятать её. Чтобы поменьше выделяться.

— Можно закрыть платком, — сказал Рэн. — Только где его взять?

— Раздобудем где-нибудь, — махнул рукой гном. — Доберёмся до ближайшей деревни, какой-нибудь старушке дров наколем, и будет тебе платок. А до того времени лучше никому на глаза не показывайся. Очень уж ты… приметный.

— На северянина похож, — добавил я, склонив голову набок.

— Маловат для северянина, — поморщился Кир. — И смугловат.

— И что? — не понял Рэн.

— Как, что? Не будешь же ты каждому представляться: здрасьте, я Рэн, последний из пуэри, прибыл к вам через портал прямиком из далёкого прошлого! Легенда нужна. Чтобы не травмировать шаткую людскую психику.

— Ты о своей психике лучше беспокойся, борода. Но легенда и правда нужна.

— Будешь как настоящий шпион — замаскированный и глубоко внедрённый в ряды противника, — сказал Кир Рэну полушёпотом и для убедительности судорожно покивал.

— С глазами только что делать? Не бывает у людей таких глаз.

— Да ну! За серые вполне сойдут. К свету главное пореже поворачиваться. А так… Ну, пожалуй, можно сказать, что мать-северянка согрешила с кантернцем.

— А акцент?

— Да, акцент не северный… Он вообще непонятно на что похож. Может, эльфийский?

— Очень смешно. Ты когда-нибудь видел живого эльфа?

— Нет. Но драконов тоже никто не видел, однако рыцари ваши их ищут из года в год, чтобы убить. Ладно, эльфийский не подходит, конечно. Слишком экзотично…

Рэн молча переводил взгляд то на меня, то на гнома, наблюдая за тем, как мы приспосабливаем к нему словесный грим, и наконец не выдержал: