Двухголовая химера

Я хотел попрыгать на месте, но при первом же прыжке ударился головой о потолок. Плечу это тоже не понравилось, от двойной вспышки боли я зашипел и вернулся в сидячее положение.

В камере напротив послышалось шевеление. Сначала я подумал, что там копошатся крысы, но потом услышал кашель.

«Значит, я тут не один. Если повезёт, этот заключённый видел, как меня бросили сюда».

— Эй, дружище! — позвал я негромко. — Живой?

Ответом мне была тихая ругань на незнакомом, но понятном языке.

— Тебя за что сюда? — я продолжал настаивать на диалоге.

В камере снова закашлялись, завозились, и к решётке прислонилось худое лицо молодого парня с тёмными глазами и рыхлым носом. Я разглядывал лицо, лицо разглядывало меня. Что-то в нём было не так, но мне некогда было в этом разбираться.

— Не твоё дело, — вымолвил парень на чистом Локуэле и с интересом спросил: — А ты что, отступник что ли?

— Он самый. Как узнал?

— Ну, у меня обычные кандалы, — он позвенел цепями, — а у тебя с виртулитом. Значит, маг.

— Верно, — выдохнул я и поморщился. — Давно меня притащили?

— Не знаю. Солнца отсюда не видно. Давненько, может, сутки.

— Где мы?

Парень усмехнулся, и в глазах его мелькнул странный огонёк:

— В казематах, сам что, не видишь? Под Башней Меритари.

— Отлично, — сказал я. — Это я по адресу.

Мой собеседник ничуть не удивился такому повороту и ещё раз усмехнулся. Он вообще пребывал в подозрительно хорошем настроении. И чем больше я на него смотрел, тем больше настораживался от его вида. Уж слишком чистый и непобитый. Даже подбородок гладко выбрит.

«Неужто Меритари бросили сюда своего, чтобы вытянуть из меня какую-нибудь информацию? Ну что ж, пусть попробуют».

— Да ты не переживай, ты тут ненадолго, — сказал парень. — В этих камерах дольше недели не сидят. Обычно три-четыре дня — и на костёр.

— Откуда знаешь?

— Застал твоего предшественника.

— А сам-то давно сидишь?

— Не шибко.

— Не очень-то ты обеспокоен, — заметил я.

Узник вздохнул и отстранился от решётки, скрывшись из виду.

— А меня они не смогут убить.

— Почему это? В огне не горишь?

— Угу. И в воде не тону. Я бессмертный.

Я засмеялся его шутке и зашипел, потому что снова прихватило бок.

— В отличие от тебя, — добавил мой невидимый собеседник. — Тебя тут боятся. Слышал, ты устроил им хорошую трёпку. Так что тебя наверняка скоро прикончат. Вон, послушай, уже кто-то идёт.

В коридоре раздались шаги. Быстрые, уверенные, чёткие. Хозяйские.

Я вздохнул и прикрыл глаз. Истощение давало о себе знать — захотелось спать.

Посетитель остановился перед моей решеткой и замер. Никто меня не окликал, не открывал замок и вообще ничего не происходило. Заинтригованный, я снова открыл глаз.

В коридоре стоял невысокий человек в балахоне из хорошего материала, с непропорционально большой головой, высоким лбом и маленьким носом. Я с некоторым трудом, но узнал его — это был Вернон Фельедер, бывший ученик Литессы Фиораны, нынешний архимаг Ордена. До этого мне удалось увидеть его лишь один раз, но эта физиономия хорошо мне запомнилась.

Немало удивившись посещению такой важной персоны, я приготовился к чему-то необычному.

Всё оказалось ещё необычнее.

Увидев, что я в сознании, Архимаг задал только один вопрос:

— Где Дисс? — тихий, чуть осипший голос.

— Погиб, — ответил я.

Архимаг никак не отреагировал. Он постоял несколько секунд, словно пытаясь понять, вру ли я, а потом развернулся и ушёл. Вряд ли он смог прочесть по месиву, в которое его прихвостни превратили моё лицо, хоть какие-то эмоции.

Я хмыкнул архимагу вслед. Не знаю, зачем — наверное, чтобы хоть как-то его уязвить. Но он, по всей видимости, не услышал — эхо его шагов вскоре стихло. Мне оставалось только повернуться поудобнее и надеяться, что усталость окажется сильнее боли и холода.

Тело просило отдыха, мысли стали обрываться — резерв сил, пущенный в ход после пробуждения, исчерпался. Я несколько минут подбирал позу, в которой травмы бы не чувствовались так сильно, и наконец нашёл её: вжавшись в угол, склонив голову на грудь. Как только мои глаза закрылись, всё на свете сразу перестало быть важным.

Очнулся снова в промозглом полумраке, и снова без малейшего представления, сколько часов провёл в забытьи. Усталость, свалившая меня, никуда не делась, а только ослабила хватку — на время, чтобы дать мне возможность ещё раз полюбоваться на свою клетку.

Подржавевшие железные пруты словно насмехались надо мной: для меня, чародея и тренированного воина, они — смешная преграда, но не теперь. Магические кандалы и травмы превратили меня в самого обычного узника, жалкого в своей беспомощности. От этого сохранять присутствие духа становилось всё сложнее. Очень хотелось увидеть солнечный свет, хотя бы ненадолго. Главным желанием было уже не столько выбраться, сколько просто согреться и вправить плечо. Страх и отчаяние точно стервятники вились над моей головой, выжидали, когда я дам слабину, чтобы накинуться и добить. Но пока ещё я был им не по зубам — уверенность, что так глупо я не умру, не покидала меня ни на мгновение.

И чтобы уж вовсе не давать мрачным мыслям шанса, я решил отвлечь себя действием.