Двуликие. Ведьмино пламя

Девчонка поколебалась чуток – и принялась рассказывать.

Она говорила долго, сбивчиво, нервно… Порой останавливалась, словно ей было нестерпимо больно говорить, но с яростным усилием начинала заново. Пальцы – тонкие и белые, что костяной фарфор, – непрерывно двигались, сплетая в воздухе невидимые узоры; лицо в обрамлении вьющихся лозой волос то искажалось, как гротескная маска, то принимало мёртвое, отчуждённое выражение. Казалось, она творит колдовство – но Дориан держал мысли при себе и только молчал да слушал. Ситуация и вправду была не из простых. Запутанная донельзя, сумбурная, фантастическая… Кристально ясным виделось лишь одно: девчонка воистину, до последней своей жилки, ненавидела магию.

– …А потом он велел позвать тебя. Дориана, – её голос тихо сошёл на нет.

– Угу, – буркнул Дориан и задумчиво почесал нос костяшкой пальца.

– Почему он позвал тебя?

– Аббат? О, просто он нежно меня любит, – саркастически усмехнулся Дориан. – Столь нежно, что навязал мне опеку над тобой в самый неподходящий момент… В общем, проехали, – сидя в кресле, Дориан подался вперёд, поманил девчонку пальцем. – Слушай сюда, Ридделл. Внимательно слушай и запоминай.

Девчонка взглянула на него с явным сомнением, но всё же капельку придвинулась.

– Я научу тебя выживать в этом мире. Деваться тебе всё равно некуда, так? Придётся жить здесь, – сказал Дориан, и девчонка, согласившись, уныло скривила губы. – Проведу тебе курс молодого бойца. А срок ему будет – месяц.

Девчонка поражённо моргнула, захотела что-то спросить – он не дал и чёткими, рубленными фразами заговорил вновь:

– Да, Ридделл. Месяц. И точка. Думала, буду нянчиться с тобой веки вечные? Не смеши. У меня свои планы, которые тебя не касаются. Месяц можешь прожить здесь, в доме. Ходи куда хочешь, только меня – предупреждаю! – лишний раз не трогай. А после – жмём друг другу руки и расходимся в разные стороны. Куда двинешься ты – мне без разницы. А вот я через месяц покидаю Альбию навсегда. Собираю манатки. Рву когти. Сматываюсь. Улавливаешь мысль?

Девчонка ответила на удивление жёстким взглядом. В тон ему ответила:

– Да.

– Вот и славно. Совет номер один: в нашем мире бал правят деньги. Если их у тебя нет…

– У меня есть кое-что, – неожиданно перебила девчонка и полезла в сумку.

Дориан присвистнул, когда девчонка достала увесистый мешочек, полный драгоценностей. Электрический свет заблестел на сапфирах – сине-зелёных, как морские глубины, и переливчатом, словно отборный мёд, золоте.

– Дай-ка посмотрю.

Дориан протянул руку – наверное, слишком быстро, потому что девчонка отпрянула и чуть ли не с ногами забралась на диван. Палец успел скользнуть по её запястью, поймать бешеный удар пульса.

«Да, Ридделл. Я свирепый, злой и ужасный. Тебе чертовски не повезло, что ты попала в такую компанию», – кисло подумал Дориан, но вслух этого не сказал. Девчонка, видимо, устыдившись своего страха, опять подала ему мешочек.

Дориан вытряхнул из него пару колец, с видом опытного ювелира повертел их под прищуренным взглядом. Потом кивнул, сунул кольца в карман. Встал.

– Посмотрим, сколько за них можно выручить. Ты ведь не против? Тогда жди меня здесь. Я скоро, – сказал он, подхватил с кресла пальто и, не оглядываясь, вышел из гостиной.

***

Когда входная дверь захлопнулась, Дайана откинула мешок и, наконец, выдохнула. Боль, от которой казалось, что в каждый висок ввинчивается раскалённое остриё, теперь отступила.

Дайана приложила ко лбу холодную, как ледышка, руку. В отличие от неё, лоб обжигал, точно кипящий котёл. Ещё бы, столько мыслей…

Дайана вздохнула. Она и не думала, что на рассказ о её жизни придётся потратить столько сил. Как же не хотелось всё это рассказывать! Впрочем, деваться ей и правда было некуда. Этот вампир правильно подметил.

Вампир…

Дайана вспомнила драную, как у последнего нищего, рубаху, лицо – то холодновато-высокомерное, то с отчётливой ехидцей во взгляде. Со стороны – человек как человек, немногим старше её… Зато ведёт себя так, будто самый умный.

Несмотря на остатки раздражения и былого страха, Дайана ощутила, как сердце замедлило бег. Напряжение потихоньку спало, и она уже спокойно, по новой огляделась в принадлежащей вампиру комнате.

Единственное окно располагалось напротив. Оно было огромным, но его скрывали шторы – плотные, наглухо задёрнутые и тяжёлые на вид. И, если бы не холодный свет, льющийся из чудной конструкции на потолке, словно из гнилушки, здесь было бы темно, как в подземелье.

Дайана опустила голову и посмотрела вправо. Там размещалось нечто, похожее на камин, – далеко не такой большой, как в Хокклоу, зато гораздо красивей: обделанный чёрной, будто обсидиан, плиткой в мелкую, звёздчатую крапинку и с идеально ровной полкой наверху.

Дайана встала с мягкой скамьи. Поглядела на пышное сиденье, обтянутое синим, потёртым от времени бархатом и экран из жемчужно-розового шёлка, что стояли у камина. Очертила пальцем контур вышитого на ткани журавля – в клюве он держал мёртвую змею – а после внимательно посмотрела на каминную полку.