Двуликий

Я внимательно осмотрел дверь. Коричневая, гладкая, металлическая, с круглой ручкой – самая обычная. С ней ничего не придумаешь. Зато рядом с дверным косяком, как раз напротив ручки, торчит ржавый железный крюк сантиметров десять в длину. Несколько лет назад в подъезде велись какие-то работы – я не вникал, что именно хотели сделать, но крюк основательно вмуровали в стену рядом с нашей дверью. В итоге работы по какой-то причине свернули, а крюк остался. Помню, мать тогда долго ругалась. Потом мы привыкли к загнутому металлическому штырю рядом с дверью и перестали его замечать.

Кажется, это сомнительное украшение подъезда теперь может пригодиться.

Несколько лет назад мать откуда-то выкопала настоящую старую подкову и повесила над дверью рожками вверх рядом с несколькими иконками – «на счастье». Счастье у мамули уже есть, подкову она с собой в Питер брать не стала. Да и полковник вряд ли захотел бы повесить у себя в квартире ржавую железяку. Вот и хорошо, сейчас этот талисман мне пригодится.

Я снял подкову вместе с веревочкой, на которой она крепилась, и без труда выдернул из стены уже не нужный здоровенный гвоздь. На распрямление счастливого талисмана вручную у меня ушло минуты полторы. Вскоре я с удовлетворением убедился, что получившийся толстый металлический прут проходит между дверной ручкой и крюком. Концы бывшей подковы под небольшим нажимом соединились. Я разъединил их. Ну вот, ржавый самодельный замок готов, и ни один обычный человек не сможет быстро его открыть!

Получившая вторую жизнь бывшая подкова поудобнее устроилась на тумбочке в коридоре, дверь до утра заперта изнутри на защелку. Я, наконец, добрался до компьютера.

Поиск отца оказался кропотливой работой. В «Фейсбуке» не нашлось ни подходящего Олега Волкова, ни Олега Карташова. Чтобы в этом убедиться, я потратил вместе с регистрацией часа два. «В контакте» меня тоже ожидало разочарование в виде немеряного количества Волковых и Карташовых. Через какое-то время стало ясно – и здесь нет того самого Олега.

Я зевнул и взглянул на часы в уголке монитора. Оказывается, уже далеко за полночь. В принципе, в обычные дни я могу не ложиться гораздо дольше, но две ночи приключений в волчьей шкуре сильно меня вымотали. Да и глаза уже устали высматривать города и фотографии бесчисленных Олегов 43–45 лет. Пара щелчков мышкой – и экран с характерным звуком погас.

Не раздеваясь, я свалился на разобранный диван. Голова только опускалась на подушку, а перед закрытыми глазами уже мелькали обрывочные картинки.

Глава 9. Дашкины странности

Будильник на телефоне громче и громче долбил стандартную мелодию. Я еле разлепил глаза и с удивлением обнаружил, что сквозь занавески пробивается яркий свет. Неужели уже утро?

Будильник продолжал возмущаться. Веки упорно смыкались, я нащупал на журнальном столике сотовый. Нужная кнопка сразу оказалась под рукой, и сверлящая мозг мелодия, наконец, оборвалась. Я блаженно улыбнулся.

Уютная тишина пахнет блинами, сигаретами и кофе. Я принюхался. Нет, не показалось, действительно пахнет. Этим запахам в квартире неоткуда взяться, но они есть. Ах да, волчий нюх улавливает то, чего раньше не чуял мой нос. Видимо, кто-то из соседей курит, а кто-то готовит, оставив дверь кухни открытой. Запахи идут в квартиру по вентиляции, и я чувствую их гораздо сильнее, чем раньше.

Блины пахнут аппетитно. Я сглотнул и вспомнил про лежащие в холодильнике оладьи с тыквой.

На кухне меня ожидало неприятное, хотя и предсказуемое открытие: в шкафчике для посуды закончились чистые тарелки. Вечером я был поглощен мыслями о Грарге, разговоре с Денисом и поиске отца и не обращал внимания на то, что творится в квартире. С утра пораньше, на почти свежую голову я оценил, какой бедлам развёл здесь за несколько дней.

Раковина до самого крана забита посудой. Пара грязных кастрюль туда не поместилась, пришлось поставить их на стол. Дверца холодильника и микроволновка заляпаны чем-то жирным, а свободную часть стола щедро усеивают крошки.

Я нехотя вымыл одну из тарелок и подумал, что скоро придётся разбираться с посудой.

Из закрытого мусорного ведра сочилась вонь, которая вызвала бы у матери рвотные рефлексы. Кажется, за все эти дни я ни разу не выносил мусор. Отвращения запах не вызывал: наверное, волколаки менее привередливы, чем обычные люди. По крайней мере, мой аппетит не испортился. Я заварил пакетик чая и с удовольствием проглотил разогретые в грязной микроволновке оладушки. Жаль только, что к ним не нашлось сметаны.

Впервые после отъезда матери утро было добрым: я прекрасно выспался, настроение хорошее, завтрак – отличный. Из дома удалось выйти вовремя. Дверь легко закрылась на импровизированный замок, гораздо более надежный, чем любой другой. К нему уж точно не подберёшь отмычку. Обычному человеку пришлось бы повозиться, чтобы открыть квартиру.