Двуликий Берия

Бывали и курьезные случаи. Одна из любовниц Лаврентия Павловича будто бы заявила на допросе: «Берия предложил мне сношение противоестественным способом, от чего я отказалась. Тогда он предложил другой, тоже противоестественный способ, на что я согласилась». Этот неразрешимый ребус появился на свет благодаря потрясающему целомудрию советских следователей, так и не решившихся доверить бумаге, какими именно способами секса искушал герой-любовник с Малой Никитской свою пассию. Кстати, некоторые показания бериевских подруг внушают серьезные сомнения. Например, одна из них, артистка Радиокомитета М., которой, кстати сказать, Лаврентий Павлович помог получить квартиру в Москве, утверждала, что последняя их встреча состоялась 24-го или 25 июня 1953 года, причем Берия попросил М. на следующую встречу, намечавшуюся через три дня, прийти вместе с подругой. Однако из-за ареста «лубянского маршала» встреча не состоялась. Но, как мы помним, накануне своего падения Берия десять дней был в братской ГДР, где железной рукой наводил порядок, и возвратился в Москву лишь утром 25 или 26 июня. Поэтому ни с кем из любовниц он никак не мог встречаться 24 или 25-го. Возможно, М. что-то напутала, и их свидание в действительности состоялось накануне отлета Лаврентия Павловича в Берлин. Не исключено, что М., как и другие любовницы Берии, говорила то, что хотели от нее следователи, выдумывая все новые и новые похождения злодея-любовника, а допрашивающие даже не задумывались о правдоподобии того, что им сообщали.

После ареста Берии распускались слухи, будто Хрущеву и остальным удалось упредить Берию буквально на один день. Якобы 27 июня Лаврентий Павлович собирался арестовать весь Президиум ЦК на спектакле в Большом театре. Интересно, какой глава заговора согласится накануне «дня Х» на 10 дней уехать из страны? А Берия как раз в середине июня был направлен в ГДР, где нарастали волнения и где уже после его прибытия разразилось восстание против режима Вальтера Ульбрихта. 17 июня 1953 года в советском секторе Берлина началось восстание рабочих. Причиной восстания стало повышение норм выработки с одновременным снижением расценок. Рабочие требовали объединения Германии, проведения свободных выборов и освобождения политических заключенных. Восточную Германию охватила всеобщая забастовка. Более 150 тыс. демонстрантов в Берлине требовали отставки коммунистического лидера Вальтера Ульбрихта: «У нас нет иной цели — Козлобородый (Ульбрихт. — Б.С.) должен уйти!» и вывода советских войск: «Русские, убирайтесь вон!»

Восстание было подавлено советскими войсками 18 июня. 41 солдат отказался стрелять по демонстрантам, трое из них, ефрейтор Александр Щербин, старшина Николай Тюляков, рядовой Василий Тетковский, были расстреляны. По официальным данным ГДР, вероятно, заниженным, были убиты 40 демонстрантов и 11 полицейских. 6 участников восстания были приговорены к смертной казни, в отношении 4 приговор был приведен в исполнение. Более 400 человек были ранены и более 9,5 тыс. — арестованы.

Время для либерализации политического режима в Восточной Германии было уже упущено, и Лаврентий Павлович, нисколько не смущаясь, бросил против практически безоружных демонстрантов пехоту и танки из состава советских оккупационных войск. По неофициальным данным, убитых было несколько сотен. Берия прилетел в Москву только утром 25-го или 26-го и сразу попал с воздушного корабля на последний в своей жизни «бал» — заседание Президиума ЦК (ему сказали, что не ЦК, а Совмина).

Кстати сказать, в подавлении восстания в Восточной Германии проявилась вся сущность Берии. Лаврентий Павлович готов был осуществлять далеко идущие реформы, но только сверху, без участия масс. Любые же выступления против коммунистического правления, пусть даже под сходными реформаторскими лозунгами, он беспощадно подавлял.

Между прочим, допрашивавшие Берию Руденко и Москаленко почему-то ничего не знали о поездке Берии в Восточную Германию (или делали вид, что не знали) и потому не усомнились в показаниях его любовницы. А может быть, они же эти показания и продиктовали, включив сюда и нелепицу о свидании, будто бы запланированном Берией в день заседания Президиума ЦК.

Кстати сказать, большинство свидетельниц наверняка выставляли себя жертвами насилия, чтобы их не заподозрили в симпатиях к поверженному «врагу народа». Поэтому сегодня трудно сказать, кто из бериевских партнерш отдавался добровольно, а кто — по принуждению.