Двуликий бог. Книга 2 (СИ)

Самообладание отказало мне. Мне показалось, ещё мгновение, и я не сдержусь, удушу негодяйку собственными руками. Напряжённые до боли пальцы тряслись и призывали меня к этому, к счастью, кровь и происхождение взяли верх. Вместо необдуманных поступков, я призвала стражу, велела вышвырнуть девчонку прочь. Рагна не сопротивлялась, молчала, но с губ её не сходила паскудная улыбка. Она сказала достаточно. Достаточно, чтобы лишить её жизни или обречь на вечное изгнание. Достаточно, чтобы сломить уязвимую госпожу. Стоило дверям захлопнуться, как силы оставили меня. Я упала на мех, чуть смягчивший удар, но всё же приложилась головой об пол. Теряя нить ускользающего сознания, я видела только одно: алое пятно, разраставшееся по светлому платью чуть ниже живота…

Глава 21

Только чудом я сумела сохранить ребёнка в ту ночь. Получившие выговор стражники с завидной расторопностью избавились от Рагны, вернулись на своё место и даже осмелились постучать в двери, чтобы поинтересоваться, не желает ли разгневанная госпожа ещё чего-нибудь, и тем самым заслужить благосклонность. Их изворотливость и спасла положение. Не дождавшись ответа, один из молодых людей осмелился заглянуть в покои, где увидел окровавленную госпожу, лежащую на полу без чувств. Не растерявшись, воины разделились: один бросился за лекарем, другой поднял меня и перенёс в постель. Дальнейшая судьба моего нерождённого ребёнка перешла в руки Хельги — руки умелые и воистину чудодейственные.

Когда я пришла в себя, стояла глубокая ночь, тёмная, густая и непроглядная. Я ощущала всепоглощающую слабость, отчаяние и нежелание жить. Однако я находилась в том положении, когда несла ответственность не только за себя, а потому выбора у меня не оставалось. Одна лишь горечь. Я просила Хельгу оставить меня одну, но взволнованная лекарь не соглашалась, не слушалась приказов и поступала совершенно верно. Я пребывала в таком состоянии, что могла совершить поступок непредсказуемый и необдуманный, возможно даже, роковой. Меня нельзя было предоставлять своим мыслям, потому что отчаяние рождает безрассудство. И мудрая женщина просидела подле моей постели до самого утра.

За прошедшее время я так и не сумела сомкнуть опухших век. Я молчала, но слёзы всё лились и лились из глаз, заставляя их щипать и гореть, обжигая щёки. А когда они закончились, высохли, стало ещё хуже. Я уже не могла выразить боль и обиду и лежала в тупом исступлении, бездумным взором глядя перед собой. Я больше не понимала, кто я такая, кем являюсь в золотом чертоге, что намерена делать дальше. Было холодно. Было страшно и горько. Да, я с горечью осознавала, что без привязанности и покровительства Локи, я ничто в злом пламенном дворце, пустое место, безголосое и немощное. Всю силу и влияние, которыми я располагала, я черпала из любви повелителя. Но она закончилась.

Я пролежала в растерянности и бездействии до первых рассеянных лучей рассвета. Стоило расплывчатой полупрозрачной дымке робких солнечных отблесков коснуться лица, и я неосознанно села в постели, растёрла холодными ладонями бледное заплаканное лицо, переложила на одно плечо спутанные светлые волосы. Наверное, я совершила все эти незатейливые действия скорее по привычке, ведь с первыми лучами Соль я становилась госпожой. Так было всегда. До этого самого дня… А может, что-то ощутила, почувствовала, потому что через несколько минут после этого в покои явился Локи.

В отличие от меня, бог огня выглядел превосходно: часть медно-рыжих прядок собрана на макушке, чтобы удержать распущенные волны курчавых волос, и заплетена в маленькую косичку, подхваченную золотым кольцом, смуглое лицо сияло энергией и силой, глаза горели ярче юрких искр от костра, выразительные губы изогнуты в уверенной и самодовольной улыбке. Тёмно-алый, как запёкшаяся кровь, шёлк на его плечах оттенял удивительные огненные волосы и редкий цвет глаз, безупречной выделки кожа повторяла очертания длинных сильных ног. Такой гордый, такой привлекательный и такой… Чужой. Хуже всего было то, что он смотрел на меня с прежней нежностью озорного любящего взора. Всё осталось, как прежде. Всё, кроме моего вырванного из груди и растоптанного сердца.

Я не находила в себе сил заговорить с ним, не хотела бы даже видеть его лицо, а потому испытала облегчение, когда лекарь, поклонившись, отвела господина в сторону, ближе к дверям. Некоторое время они что-то обсуждали вполголоса. Говорила по большей части Хельга, бог обмана кивал и лишь время от времени вставлял уточняющий вопрос — я узнавала это по повадкам, снова и снова проклиная себя за то, что не могу отвести от него глаз. Наконец, собеседники замолчали. На несколько минут в покоях повисла тягостная тишина. Затем Локи похлопал женщину по плечу, приблизился к постели и сел рядом со мной. Склонив голову, я не смотрела не него. Тёплые ладони коснулись моего лба, тыльная сторона пальцев ласковым мимолётным движением прошлась по щеке.