Двуликий бог. Книга 2 (СИ)

Ответом ему послужила звонкая пощёчина, на какую мне хватило силы. Локи не воспротивился, лишь склонил голову, когда удар был нанесён. Я знала, что ему ничего не стоило перехватить моё запястье, остановить это унижение. Однако он пошёл на него и пошёл сознательно, в первый раз за нашу долгую жизнь. Я не испытала облегчения, напротив, по щекам катились горькие слёзы. Ощущая, что дрожу всем телом, я сделала шаг назад, покачала головой.

— Ты смеёшься надо мной?.. — прошептала губами, отказывающимися подчиняться. Наверное, я должна была разозлиться, но ощущала смех сквозь слёзы и горечь. Я улыбнулась сжатыми губами, склонила голову — маленькая, бессильная, униженная. Он протянул ко мне руку, хотел коснуться плеча. Я отпрянула. — Нет! — почти выкрикнула, дивясь, откуда прорвался голос. Локи сложил пальцы, опустил ладонь. — Оставь меня одну. Я не желаю тебя больше видеть и особенно — слышать!

Несколько минут повелитель поколебался, смотрел на меня долгим пронзительным взглядом, точно в последний раз. Я отвернулась, едва не хлестнув мужчину по лицу длинными волосами. Затем бог огня развернулся и отправился прочь, пылая от ярости — я узнала это по стремительному шагу, по удару с силой захлопнутых дверей. Выждав некоторое время, словно подозревала, что он вот-вот вернётся, я побрела к постели, присела на краешек и, закрыв лицо ладонями, снова горько зарыдала. Его высокомерный тон звучал в ушах, резкие слова обидели меня, ранили ещё больше. Он не только не намеревался признать свой вины, но и собирался в дальнейшем продолжать пользоваться своим правом, будь оно проклято! Ревность и обида пожирали меня, не давая сосредоточиться, собраться с мыслями. Голова горела.

Весь день я не покидала своих покоев, несмотря на уговоры Нарви, просьбы Иды и Асты. К вечеру Хельга уговорила меня поесть и выпить лекарство, и лишь тогда сын немного успокоился и вернулся к себе. Лекарь некоторое время присматривала за мной и ребёнком, затем оставила отдыхать в обществе верных служанок. Через час после её ухода, вновь поднялся жар, рождаемый наследником бога огня, ставшим ещё более неспокойным в связи с переживаниями его несчастной матери, однако я запретила девушкам звать лекаря и тем более повелителя. Пока я могла справиться со слабостью сама, хотя знала, что рано или поздно мне придётся увидеться с Локи. Если бы я ни от кого не зависела, то предпочла бы смерть, но ребёнок под сердцем неразрывной роковой связью приковывал меня к супругу. Я не могла им пожертвовать.

Когда золотой чертог, наконец, затих и отошёл ко сну, я решилась с кем-либо поговорить. Я приказала Иде подождать за дверью, и обеспокоенная девушка так не желала покидать покоев госпожи, что пришлось прикрикнуть на неё, чтобы спустить на землю. Я чувствовала себя скверно, потому что корить Иду за нескончаемую преданность было страшной несправедливостью с моей стороны. Однако я хотела как можно скорее остаться с Астой и побеседовать в тишине. Понимая это, сообразительная рыжеволосая девушка приблизилась ко мне, едва за подругой закрылась дверь, и, спросив дозволения, присела рядом со мной на край кровати.

— Вы очень напугали нас всех, госпожа Сигюн, — склонившись, взволнованно произнесла девушка, накрывая мою ладонь своей. Её натруженные пальцы были прохладными, приносили облегчение моим горящим рукам. Я улыбнулась уголками губ. — Никто ничего не понял, а когда Хельга обронила, что могло случиться страшное, я думала, у меня сердце остановится в тот миг… — я прервала её жестом, высвободив одну ладонь, поглядела на служанку. Как и я, Аста уже перестала быть совсем юной девушкой, превратившись в красивую и сильную молодую женщину. Время шло, всё менялось.

— Ты верна мне, Аста? — помолчав, спросила я. Такой уж верно это был день — состоящий из одних пауз и недомолвок. Какое счастье, что хотя бы он подходил к концу. Впрочем, я подозревала, что отныне много долгих горьких дней выпадет на мою долю. — Верна, как когда-то в юности?

— Моя госпожа, я люблю Вас всем сердцем, — миловидное веснушчатое личико служанки на миг озарилось сестринской нежностью, глаза заблестели. — С самого начала Вы были всей моей жизнью. Я останусь верна Вам до последнего вздоха. Я никогда — клянусь Вам, госпожа, — никогда Вас не предам!

— И я люблю тебя, Аста, — наклонившись к ней, я коснулась лбом её лба, доверительно понизила тон, — ты и Ида — вы мне как сёстры. Вы были со мной и в печали, и в радости. Однако теперь нас ждёт только горе… Не спрашивай! Послушай меня и ответь… Ты знала о том, что делала Рагна? Подумай, как следует, ведь в последнее время ты к ней ближе всех остальных.