Двуликий Янус

– Вы позволите забрать у вас одно воспоминание и рассказать его зрителям? – мама кивнула, и Янус подхватил с ее щеки прозрачную слезинку. Он снова закрыл глаза и растер каплю по своему лбу. – Это конец лета. Хотя нет! Начало осени. Сентябрь. Вы в белом платье в зеленый горошек. И на вас кофта, которую вы сами связали. Вы бежите по дороге в сторону парка. Начинает моросить дождь, и вы снимаете кофту и поднимаете ее над головой. Парк. Небольшая беседка. А в ней вас ждет он… В его руках белая хризантема. Вы видели такие в парке на клумбе, но радуетесь цветку, как самому дорогому подарку. Потом вы сидите на скамейке в той же беседке, а он стоит и играет для вас на скрипке. Музыка такая нежная и грустная, что вы плачете. Он откладывает скрипку и что-то вам говорит… – Янус наморщил лоб. – Я не слышу, что он говорит, хотя… Погодите! Тростинка… да, именно так он вас называл. А потом был поцелуй. Ваш первый поцелуй, после которого вы поняли, что готовы идти за ним на край света.

 

Мама смотрела на бледное и прекрасное лицо бога и плакала.

 

– Прошу вас, не нужно слез, Анна! – очнулся Янус и вытащил из кармана смокинга платок. Мама вытерла им заплаканное лицо, и Янус, взяв платок из маминых рук, подбросил его вверх. Вместо белой материи на пол манежа посыпалась серебристая мишура. – Скажите, Анна… – продолжил номер Янус. – Вы хотите знать свое будущее?

 

– Хочу, – уверенно сказала мама и бросила взволнованный взгляд на меня.

 

– Хорошо, – ответил Янус, взял маму за другую руку и закрыл глаза.

 

Улыбка лица медленно сошла с лица бога, и он нахмурился. Он сидел молча около минуты. Зал начал тихо перешептываться и гудеть.

 

– Он уснул, – хмыкнул рыжий.

 

– Да замолчите вы уже, – зло кинула ему полная пани с переднего ряда. – Он такую красивую историю нам рассказал. Давайте наберемся терпения.

 

Янус вздрогнул и открыл глаза. Он посмотрел на маму, потом перевел глаза на меня и сказал.

 

– Вам предстоит путешествие, Анна. Но… вы сделаете правильный выбор. Не сомневайтесь. Ваше материнское сердце вас не подведет. И еще… С вашим маленьким Ангелом будет все хорошо. Я вам это обещаю, Анна… – с этими словами Янус поднялся с кресла, потянув за собой маму и давая понять, что номер закончен.

 

Зал снова тихо загудел, потом начали раздаваться редкие хлопки, потом более частые, и вот зал взорвался аплодисментами.

 

Янус помог маме перебраться через бортик и, выйдя на середину манежа, раскланялся перед публикой.

 

– А теперь! – бог поднял руку вверх, требуя внимания. – Я попрошу вас поприветствовать всю труппу нашего цирка, которая сегодня выступала для вас. Итак… Парад-алле! – воскликнул бог и, взмахнув белыми крыльями, взмыл вверх над манежем…

 

========== Глава 7 ==========

 

Всю неделю я мучал маму расспросами:

 

– Мам, ну какой он? – дергал я за рукав маминой кофты. – Ты сидела с ним рядом и должна была его рассмотреть.

 

– Он… эм… необычный. Если честно, я даже не уверена, что это он, а не она, – отвечала мама, пожимая плечами.

 

– Конечно! – хлопал я себя по коленям. – Он же бог, а бог не может быть мальчиком или девочкой.

 

– Ну хорошо, – улыбалась мама, откладывала шитье и гладила меня по волосам. – Ему примерно лет семнадцать, но в этом я тоже не уверена. Он слишком… слишком мудрый для этого.

 

– Мама! Что ты говоришь! Ему семнадцать тысяч лет! Он бог и спустился на землю, чтобы помогать людям, – восклицал я, – а в цирке он показывает чудеса, чтобы все думали, что он просто фокусник!

 

– Не кричи, майн либхен, – пыталась успокоить меня мама. – Я сначала тоже думала, что он обычный фокусник. Но знаешь… когда он рассказал про белую хризантему, я очень удивилась. А когда он сказал, что твой папа называл меня Тростинкой… Если в начале я считала, что он рассказывает то, что узнал от кого-то, то когда он описал наше с Иосифом свидание… Этого я никому не рассказывала.

 

– Я и говорю, что он бог! – вновь воскликнул я. – А ты мне не веришь.

 

– Верю, – улыбнулась мама. – И верю, что все будет хорошо.

 

 

Если с мамой мои беседы о цирке были тихими и спокойными, то перед друзьями мне приходилось доказывать свое мнение. И не всегда словами.

 

– Анхель, согласись, что ты немного нафантазировал, – говорил мне Йоська после того, как я рассказал про представление. – Голуби не могут взяться ниоткуда. И человек не может есть огонь. И летать не может.

 

– Может! Ты еще скажешь, что русалка ненастоящая? – обижался я на друга.

 

– Ну-у-у… – неуверенно пожимал он плечами. – У нее ведь хвост.

 

– Это не хвост, а сросшиеся ноги, – ворчал Авраам, пожирая очередную плюшку. – У нашего соседа были сросшиеся пальцы на ногах, поэтому ему шили специальную обувь, и он хромал. Только его звали не русалкой, а уродом! – громко заржал он.

 

– Ты хочешь сказать, что они уроды? – нахмурился я и сжал кулаки.

 

– Конечно, – согласился толстяк, вытирая липкие руки об рубашку, – это ведь цирк уродов. Поэтому там выступают одни уроды.

 

– Ты просто не видишь, какие они прекрасные и волшебные, потому что твои глаза заплыли жиром от плюшек! – закричал я и ударил его кулаком в грудь.

 

– А ты обычный врун! – Авраам бросился на меня и повалил на землю.