Двуликий паук

Дорога домой текла тусклой аллеей, где асфальт временами тонул в огромных лужах. В полуночный час тут блекло горели фонари между голыми деревьями, будто под каждым плафоном тлел промокший от дождя захудалый фитилек. По пути встречались случайные прохожие. Те, кто шли навстречу смотрели на меня странно, опасливо, как на призрака. Казалось, они смотрели сквозь меня, потому я несколько раз озиралась. Несколько раз, пока не поняла, что озираюсь от страха. Меня кто-то преследовал. Я чувствовала, как неясная тень водила холодным языком по позвоночнику.

Аллея упиралась в промышленный док без единого фонаря. Мимо мчались редкие автомобили и бросали на промзону проблески света. Тут стало тревожнее. Я вслушивалась, не шлепают ли по лужам чужие шаги. Действительно! За спиной! Сошла с дороги и затаилась среди обнаженных кустов. Поздний работяга, чей путь соприкоснулся с моим ушел дальше, не задержавшись ни на секунду. Я выдохнула с облегчением.

Апогей страха настиг меня на улице с тремя заброшенными домами. Три деревянных прогнивших дома беззвучно выли от одиночества, разинув окна с разбитыми стеклами. За мной неспешно ехала большая машина с выключенными фарами, она вдруг притормозила и заглушила мотор. Я не разглядела ни номера, ни водителя, но прежде, чем по глупости забежать в соседнюю заброшку и спрятаться в одной из комнат, успела заметить, как между постройками скользнула тень.

Раньше здесь жили люди, пока их жилье не начало гнить и разрушаться. Они спешно переехали, оставив после себя только хлам, наскучившую мебель, пожелтевшие книги. Почти сразу сюда заехали новые жильцы – горожане с нелегкой судьбой и без крыши над головой. Жгли книги, чтобы согреться, ломали мебель, чтобы соорудить место для ночлега. Но потом место облюбовали подростки, которые выбили все стекла, вышибли прогнившие двери, где-то вырвали скрипучие половицы. Новые квартиранты разбежались как тараканы от облаков распыленного яда, а на стенах с оборванными обоями об этом дне заговорили граффити.

В своем укрытии я просидела достаточно долго. В соседних комнатах шуршал картон, звякали пустые бутылки, оставленные лихой молодежью. До меня доходил топот ног по щербатому полу. Преследователь зашел за мной следом и теперь мы играли в прятки. Я сидела тихо, не дышала. Минуту, пять, пятнадцать, час. Сколько угодно готова была оставаться здесь, хоть до рассвета. До тех самых пор, пока не почувствую себя в безопасности.

Шаги в доме стихли. Преследователь вышел на улицу, и теперь под окнами чавкала мокрая грязь. Я опасливо уставилась в пустую оконную раму и встретилась лицом к лицу со своим страхом. Мужской силуэт заглянул внутрь. Мы посмотрели бы друг другу в глаза, если бы угол, ставший убежищем, не укрыл меня густой тенью. Не обнаружив меня, преследователь двинулся дальше.

На улице теперь шумел только дождь, его шлепки о деревянный фасад глухим эхом отзывались в прогнивших коридорах заброшенного дома. Тогда, досчитав до десяти и глубоко вдохнув, я покинула укрытие. Оказавшись в пустом дверном проеме, осторожно выглянула на улицу. Ничего подозрительного, опасность миновала. И только я об этом подумала, как тьма за моей спиной больно кольнула меня в бок. Я упала. Упала на мокрую землю, истекая кровью, и последнее, что запомнила, как двуликий паук поволок мое тело к машине.

Острый предмет угодил, наверное, в печень. Помню, как промывала куриную печенку в алюминиевом дуршлаге на родительской кухне. Этот ливер благородно-сливового цвета имел запах соленого металла.

− Что ты там копошишься? – услышала далеким эхом я голос мамы. − Масло уже горит.

О да, она очень вкусно готовила печенку в сливочном соусе.

− Давай живее! − ее нетерпеливый тон стал отчетливее.

Оборачиваюсь и вижу ее. Действительно мама, стоит у плиты, где дымится сковорода, и тянет руку ко мне.

Такая встреча меня ошарашила. Как же так? Где двуликий паук? В боку неприятно закололо, я даже схватилась за него. На лице мамы появилось беспокойство. Ничего не понимая, я придумала какую-то невинную отмазку, что это от голода.

Все произошедшее показалось дурным сном. Пока на сковороде под сливочным соусом томилась печенка, я подошла к окну, за которым вечный хвойный лес (мы жили на краю города). В детстве мне нравилось выискивать среди деревьев юрких белок, прыгающих с ветки на ветку. Но из окна меня ждал пугающий пейзаж – три прогнившие заброшки, ставшие приютом моей смерти, где двуликий паук уже сплел свои липкие сети. В боку снова закололо, а от запаха любимого блюда подступила тошнота. Я выбежала из дома.

Я нуждалась в помощи извне, нуждалась в защите, потому обратилась в полицию, где хотела доказать, что меня убьют. Реакция последовала неожиданная. Когда там узнали имя предполагаемого убийцы, то пообещали завести дело за клевету на порядочного гражданина, у которого нет даже штрафа за превышение скорости. Пришлось уйти ни с чем. Отправиться на прощальную вечеринку с друзьями, как и прошлой ночью. Это действительно случилось прошлой ночью? Тогда почему мне снова надо туда идти?