В ту ночь я спокойно, чуть в бреду, шла к злосчастным заброшенным домам, и чувствовала только головокружение от опьянения. Считала шаги до встречи с убийцей. Уже слышала, как за спиной шаркают по асфальту колеса фургона. Он ехал без фар, не спеша, преследуя меня и выбирая удачный момент. Я уже собралась завернуть в знакомый лабиринт прогнивших коридоров, где хотела подороже продать свою жизнь, оставить на теле убийцы отметины, чтобы у полиции появились зацепки. Как вдруг тёмную улицу озарили проблесковые маячки, пугающего сине-красного цвета, и тишину нарушило невнятное мычание из громкоговорителя. Моего преследователя вынудили остановиться.
Оказывается, по моей наводке полиция устроила рейд. Они рассчитывали поймать лихача, скрывшегося с места преступления, и задержали моего убийцу. Тот запаниковал, вжал сначала газ в пол, рванул с места, но угодил прямо в патрульную машину. Его увезли, а меня прихватили, как свидетеля-пешехода, оставившего сведения о правонарушении.
На допросе с парня слетела паучья маска, и он выложил все, даже то, чего не должен был. Оказалось, на своем фургоне он вывез тело бывшей за город, а сейчас там же, в багажнике лежит мой старый знакомый, разбитый на пазлы. Меня просили опознать его, но на фотографии я видела только странный натюрморт – раздавленные в пюре ягоды смородины. Следователь отметил мое невозмутимое спокойствие.
− Меня парализует мысль, что я
−
− Могла быть, − исправилась я, приняв, как мне казалось, растерянный вид. – Простите, от этих фотографий дурно. Я могу идти?
− На сегодня да. Но не покидайте город. Ваше участие еще понадобится.
Я пошла прочь из участка, задержавшись в дверях. За ними должен разгораться рассвет, в этом я уверена. Или очень хотела верить. Я продала свою жизнь за две, и для смерти это выгодная сделка. Еще она получит в свои костлявые руки двуликого паука, но я знаю, что для меня у нее готова новая паутина.
Свет с улицы слепит глаза и в туманности я вижу очертания каких-то домов.