Дыба и кнут. Политический сыск и русское общество в XVIII веке

Так поступили с малолетними детьми А.П. Волынского, которых сослали в 1740 г. в Сибирь, видя в них возможных самозваных претендентов на престол, — ведь под пыткой у их отца вымучили признание, что он намеревался посадить кого-либо из своих детей на русский трон. И хотя Волынский потом от этих показаний отрекся, было поздно. В приговоре подробно описывалось, как надлежит поступить с детьми Волынского: «Детей его сослать в Сибирь в дальние места, дочерей постричь в разных монастырях и настоятельницам иметь за ними наикрепчайший присмотр и никуда их не выпускать, а сына в отдаленное же в Сибири место отдать под присмотр местного командира, а по достижении 15-летнего возраста написать в солдаты вечно в Камчатке» (304, 162). В 1738 г. иначе расправились с детьми сосланного в Охотск известного деятеля петровского царствования Михаила Абрамова В приговоре о них было сказано: «А чтоб дети его мужеска полу праздно не шатались, сыскав в Москве… годных, написать в солдаты, а которые явятся к определению в солдаты негодны, тех определить как о том указы Е.и.в. повелевают» (775, 681). Настоящей расправой с целым родом можно назвать то, что в 1730-х гг. сделали власти с князьями Долгорукими. В 1730 г. после опалы и ссылки всей семьи князя АГ. Долгорукого в Сибирь удар был нанесен и по его братьям: Сергея и Ивана послали в ссылку: одного — в Ранненбург, другого — в Пустозерск, третьего же брата, Александра, отправили служить во флот на Каспий, а сестру А.Г. Долгорукого заточили в Нижнем Новгороде в монастырь. Еще более сурово поступили в 1739 г. с сыновьями А.Г. Долгорукого, младшими братьями князя Ивана Долгорукого, которые выросли в сибирской ссылке, — после жестоких розысков в Тобольске их приговорили: Николая — «урезав язык», к каторге в Охотске, Алексея — к ссылке пожизненно на Камчатку простым матросом; Александра — к наказанию кнутом. Племянники Ивана, дети Сергея Григорьевича, Николай и Петр были отданы в солдаты, а Григорий и Василий — в подмастерья, в кузницу (274, 67–69). Сын посаженного в Шлиссельбург бывшего сибирского губернатора М.В. Долгорукого Сергей служил майором Рижского гарнизона Его выгнали со службы и приказали «жить ему в подмосковной деревне, селе Покровском, безвыездно» (385, 75).

Женщин из семей важных государственных преступников отсылали в монастырь, где насильно постригали в монахини. В 1740 г. княжны Екатерина, Елена и Анна Алексеевны Долгорукие, сестры И.А. Долгорукого, были высланы под конвоем в Сибирь в распоряжение митрополита Сибирского, которому предписывалось назначить монастыри, и «в тех монастырях по обыкновению постричь их в монахини, и настоятельницам тех монастырей ни для чего отнюдь не выпускать, и писем писать не давать, и посторонних никого ни для какого сообщения к ним не допускать, и чтоб никаковых шалостей и непотребного от них не происходило, пищею и одеждою содержать их по обыкновению тех монастырей равномерно против прочих монахинь, без всякой отмены» (385, 745–746). Все эти жестокие наказания невинных женщин не случайны. Несмотря на развитие и гуманизацию права, в родственниках, как и прежде, видели сообщников преступника Приговор о ссылке супругов Нестеровых (1735 г.) интересен тем, что сам Нестеров был совершенно невиновен, что признавало и следствие, но Кабинет министров предписал сослать его с женой, «дабы более между ними не имело происходить каковых важных продерзостей» (664, 10).

И.А. Долгорукий